Послав ещё несколько снарядов в спину убегающим русским, мы, наконец, заметили, что нас настойчиво вызывают по рации. Мы ответили: „Вели бой с четырьмя танками противника. Их тип неизвестен, так как не приведён в наших таблицах. Несмотря на несколько установленных попаданий, наша стрельба оказалась безрезультатной. Нам кажется, что наши снаряды от них только отскакивали. Вражеские танки отошли, не обороняясь“».

Судя по всему, первое столкновение с советскими танками Т-34 произвело на немецких танкистов сильное впечатление. Любопытно другое, почему наши танкисты не стреляли? Не обнаружили противника или не было снарядов? Возможно и то, и другое. Во всяком случае, командир 10-й танковой дивизии в докладе о боевой деятельности своего соединения писал: «Первые три дня боёв дивизия не имела ни одного бронебойного снаряда для 76-мм пушек. За весь период операций дивизия не могла ниоткуда получить ни одного снаряда для 37-мм зенитных пушек. В итоге, в первых же атаках танковые полки вели борьбу с танками противника осколочными снарядами, а зенитная артиллерия не могла вести огонь по нахально снижавшимся самолётам противника из-за отсутствия снарядов. Беспрерывные поиски баз снабжения (в том числе и продовольственных) так и не привели ни к каким результатам в части получения снарядов для зенитной артиллерии».

В 15 ч. 20-й танковый и 10-й мотострелковый полки дивизии С. Я. Огурцова без артиллерийской и авиационной поддержки вновь атаковали Радехов. 19-й танковый полк, как сказано в докладе, «из-за трудности маршрута в район сосредоточения не вышел и в атаке участия не принял». Полк этот из-за незнания местности и отсутствия топографических карт попросту загнали в болото, из которого он выбирался до конца дня. Поучаствовал в атаке и отряд 4-го мехкорпуса под командованием подполковника Лысенко. Основные силы 4-го механизированного корпуса под командованием генерал-майора А. А. Власова в исходный район для атаки так и не вышли.

Местность для атаки была неблагоприятной. Советским танкам было необходимо преодолевать вытянутый холм, за обратным скатом которого находились немцы. Воздушная разведка противника обнаружила советские танки ещё на подходе, а танкисты и артиллеристы 11-й танковой дивизии успели подготовиться к встрече. В изложении всё того же Густава Шродека этот бой выглядит следующим образом.

Танки 14-й танковой дивизии. На переднем плане командирский Pz.Bf.Wg.III Ausf.Н, на втором — линейный Pz.III Ausf.J. Обе машины принадлежат штабу 1-го батальона.

«Десять — двадцать — пятьдесят — сто, их становится всё больше и больше. Первые снаряды свистели вокруг нас. Их недолёты были ещё слишком велики. Поскольку наши собственные орудия были наиболее эффективны с расстояния 400 метров, нам приходилось сдерживать свои нервы, подпуская русские танки поближе. Небольшой изгиб местности скрыл от нас первую волну атакующих. Когда они вновь появились, у нас была наилучшая из возможных позиция для стрельбы. Всё кругом утонуло в огне. Мой первый выстрел — и прямое попадание. Мой второй выстрел снёс часть башни другого вражеского танка. Постоянно появлялись новые цели. Они выцеливались и уничтожались. Русские потерпели поражение. Они бросали в бой всё новые танки из-за холма, но им не удалось прорвать наши ряды. Наши танки уничтожили при Радехове 68 русских танков, не понеся никаких потерь».

В немецких же источниках встречается и другое число подбитых в этот день русских танков — 48. В документах 15-го мехкорпуса и 10-й танковой дивизии никаких данных на этот счёт не приводится. Потери группы подполковника Лысенко составили 11 танков, при этом он заявил о 18 подбитых немецких, что тоже практически невозможно проверить. С наступлением темноты части 10-й танковой дивизии отошли на исходные позиции. Поскольку поле боя осталось за немцами, то свои подбитые машины они отремонтировали, наши же, даже получившие не слишком большие повреждения, перешли в разряд безвозвратных потерь. Правда, в основном это были танки БТ-7.

Подразделение Pz.III 11-й танковой дивизии продвигается вглубь советской территории. Июнь 1941 года. На заднем плане — горящий БТ-7.

Ну а где была в это время другая дивизия 15-го мехкорпуса — 37-я танковая? Поднятая 22 июня по тревоге, дивизия к вечеру выдвинулась в исходный район сосредоточения. На следующий день она получила задачу сосредоточиться примерно в 30 км к юго-востоку от Радехова, куда головные части начали выходить к 14 ч. Из доклада командира дивизии полковника Ф. Г. Аникушкина следует, что «прибывший командир 15-го механизированного корпуса генерал-майор Карпезо сообщил командиру дивизии о том, что в районе Адамы сосредоточено до 100 танков противника, и поставил задачу: 37-й танковой дивизии уничтожить танки противника в районе Адамы. На Адамы была выслана разведка, а танковые полки со своих маршрутов были повёрнуты под углом 90° и выведены на исходный рубеж для атаки. Впоследствии оказалось, что танков противника в районе Адамы не было. Танковые полки дивизии после задержки на 5–6 часов в районе Адамы продолжали выполнять ранее поставленную задачу. Это положение привело к тому, что 37-я танковая дивизия не смогла своевременно выйти в указанный район сосредоточения».

Лёгкий танк Pz.I Ausf.А штаба 9-й танковой дивизии движется по улице украинской деревни. 1-я танковая группа, июнь 1941 года.

Впрочем, и после этого злоключения 37-й танковой дивизии не кончились. Ей пришлось совершить ещё немало маршей, выполняя, порой, противоречившие друг другу приказы. Последнее обстоятельство также нашло своё отражение в докладе комдива по итогам боевых действий: «В силу сложившейся обстановки, выполняя приказы 6-й армии и Военного совета Юго-Западного фронта, дивизия в составе 15-го механизированного корпуса за период боевых действий прошла около 1500 км без остановок, обеспечивающих производство технического осмотра и восстановление материальной части боевых и транспортных машин. В условиях большой подвижности имеющиеся неукомплектованные ремонтно-восстановительные роты полков и ремонтно-восстановительный батальон дивизии с ремонтом и эвакуацией машин не справились.

Это положение привело к количественному уменьшению боевой материальной части, вышедшей из строя по причинам технической неисправности».

Немецкие офицеры осматривают подбитый танк Т-34. Группа армий «Юг», июнь 1941 года.

Без сомнения решающую роль в разгроме вклинившегося противника могли сыграть 4-й и 8-й механизированные корпуса. Первый из них был вообще самым мощным в Красной Армии. Однако командующий 6-й армией генерал-лейтенант И. Н. Музыченко, в чьём распоряжении находились эти соединения, использовал эту танковую группировку исключительно в интересах своей армии.