‒ Почему ты сбежала? ‒ повторил свой вопрос, когда ее голова уже покоилась на моем плече, а я жадно перебирал каждый волосок на голове любимой.

‒ Я не знаю… ‒ растерянно произнесла Вилия, ‒ мне казалось, ты разозлишься, когда узнаешь, что я жива.

‒ Какая же глупая девочка! ‒ сжал ее лицо в своих ладонях и посмотрел в заплаканные серебристые глаза. ‒ Но теперь я не отпущу тебя от себя ни на шаг.

‒ Я и сама не уйду, правда! Но… ‒ спохватилась. Будто вспомнила о чем-то. ‒ В хижине осталась моя наставница. Она совсем одна!

‒ Тогда пойдем и заберем ее.

‒ Но сейчас темно, я не найду дорогу.

‒ Не забывай, что это мой лес! ‒ сказал, вставая, и протянул руку Вилии, чтобы помочь подняться на ноги, а то от радости встречи у нас будто земля из-под пят выскочила, и мы попросту осели под старой сосной, которая стала свидетельницей наших чувств. ‒ И я знаю здесь каждую тропинку, даже скрытую от глаз. У меня очень острое зрение, Вилия, в темноте я вижу, практически, как днём. Проведу тебя по горным тропам, как по широким галереям дворца. Так что пойдем.

‒ А дикие животные?!

‒ Нас не тронут, пока с тобою я.

‒ До этого момента мне казалось, что только Тенхай умеет быть загадочной, ‒ улыбнулась любимая, а меня её слова насторожили. ‒ Однако о тебе самом, владетель, я совсем ничего не знаю.

‒ Как и я о тебе, ‒ снова привлек девушку к себе, сжимая ладонь, чтобы она не потерялась снова, ‒ а теперь повтори, как звали твою наставницу?

‒ Тенхай. Ты её знаешь?

‒ Да, знаю, ‒ к чему скрывать правду от возлюбленной, ‒ это проматерь моего народа. Тенхай-прародительница.

Ульга

Пир дышал пьяным бражным духом, шумел разгульем кутежа. Хельдог праздновал военный поход на неприступный Гримхайл. Вино лилось рекой, стол ломился от яств, приближенные поданные правителя Смежных земель славили Хельдога и пили за его здоровье. Трубадуры пели свои заливистые песни. Веселье было в полном разгаре, когда правитель спохватился и вспомнил о своей жене.

‒ Что же ты, любовь моя, не веселишься со всеми? ‒ посмотрел он испытующе на свою молодую супругу.

‒ Неспокойно мне, дорогой мой муж, сердце так и сжалось от переживания. ‒ Ульга глядела мужу прямо в глаза. ‒ Говорят, не к добру это ‒ праздновать победу, которой ещё нет.

В зале наступила тишина. И только менестрели, оглушенные собственным блеянием, продолжали надрывно горланить свои песни.

Лицо Хельдога покраснело, а глаза налились кровью.

‒ Ты не веришь в победу своего супруга, дорогая моя жена? Ведь мое войско поведет твой брат, уж в его-то способности ты могла бы уверовать.

Правитель засмеялся, его поданные поддержали своего хозяина дружным хохотом. Несмело, подобострастно. Это вызывало отвращение, но Ульга потерпит. Еще немного.

‒ Всех возможностей своего брата я не знаю. Но слышала, как, в свое время, Регьярд расправился с первым мечем наших земель ‒ легко и непринужденно. От того и переживаю, как бы и в этот раз не выставился Илвар последним идиотом.

‒ Замолчи, женщина, ‒ сквозь зубы прошипел правитель Смежных земель, ‒ иначе ты рискуешь вызвать мой гнев на свою голову.

‒ А мне казалось, ‒ бесстрастно продолжала молодая правительница, ‒ что раз я и правда твоя жена, то могу надеяться на снисходительность к моему скромному уму, супруг мой. Но, похоже, я ошиблась.

В зале опять повисла тишина.

‒ Приведи сюда нашего сына, Ульга, ‒ Хельдог швырнул недоеденную гусиную ногу в глубь пиршественного стола. Судя по лицу, правитель явно, что-то задумал, ‒ я хочу, чтобы мой сын видел славу своего отца. Ему пора уже понять, чей он сын.

‒ Уважаемый муж мой, ‒ постное лицо Ульги ничуть не изменилось в выражении, ‒ наш сын уже давно спит. Зачем мучить и травмировать ребенка?

‒ Ты, видимо, не так меня поняла или тебя не учили чтить своего супруга, ‒ голос Хельдога почти срывался на крик. ‒ Живо приведи сюда мальчишку! Щенку должно стать волчонком.

Молодая правительница послушно встала, продолжая смотреть с вызовом и презрением, на мужа. Из зала Ульга удалялась под общий шепот и смешки.

Ничего. Она потерпит. Немножко.

Ребенка пришлось будить и, практически, силой вытаскивать из теплой постели. Мальчик обиженно захныкал и стал тереть глазки.

‒ Отведи его в зал! ‒ приказала Ульга молодой няньке. Сама отправилась следом.

‒ А… как же… ‒ старшая няня попыталась возразить и схватила правительницу за локоть в попытке возразить, за что получила оплеуху.

‒ Ты что совсем сдурела?! ‒ капризы какой-то служанки стали последней каплей в чаше терпения Ульги.

‒ Простите, правительница! ‒ старуха держалась за побитую щеку и плакала. ‒ Но малыш только отболел ‒ ему еще рано покидать покои.

‒ Это приказ самого правителя ‒ привести мальчика в общий зал с гостями! ‒ сердце Ульги разрывала злость и переживания за сына, из-за чего ей хотелось рвать и метать. ‒ Возьми с собой плащ, вот этот ‒ с волчьим мехом.

Будь не ладен пьяный Хельдог со своим никчемным стадом свиней!

‒ Поставь ребенка на пол! ‒ орал правитель перепуганной служанке, которая держала малыша на руках.

‒ Не кричи, ‒ спокойно произнесла Ульга, накидывая на плечи мальчика тёплую накидку с серым меховым воротником. ‒ Хелгуд недавно переболел.

‒ Он будущий правитель! Нечего из мальчишки растить неженку!

‒ Не будь глупцом…

Удар по лицу свалил молодую правительницу на каменный пол. Кровь полилась из носа и разбитой губы Ульги.

‒ Еще хоть слово, и я замешу тебя в кровавую кашу собственным сапогом, как беспородную шавку, коей ты и являешься на самом деле. Как самую грязную шлюху!

‒ Да, мой правитель, ‒ Ульга вытерла окровавленное лицо тыльной стороной ладони, ‒ Прости мне мою дерзость.

‒ То-то же!

Ненависть жгла душу правительницы похлеще, горящей от удара щеки.

Хельдог забрал Хелуда у служанки и поставил его посреди зала, всучив мальчику меч в маленькие ручки, под одобрительные улюлюканья своих поданных.

‒ Что ты дрожишь, как баба? Ты мужчина! Поэтому должен уметь сражаться!