Результаты языковой политики красных финнов были неоднозначными. С одной стороны, резко возрос уровень грамотности среди местного населения. В 1920 г. грамотными были лишь 24 % жителей Карелии, причем этот процент был существенно выше среди русскоязычных горожан и, соответственно, ниже для сельского карельского населения[472]. К 1933 г. уровень грамотности карелов возрос до 46 %, почти половина из них (48 %) владела финской грамотой или русской и финской одновременно[473]. Можно также утверждать, что распространение финской грамотности среди карелов замедлило их русификацию. С другой стороны, стремление красных финнов сформировать из карелов единую национальную общность приняло форму цивилизационной миссии, в ходе которой финский язык по сути безальтернативно насаждался среди карельского населения. Если на уровне риторики финское руководство Карелии придерживалось принципов социализма и интернационализма, то на уровне практики ради целей революционного преобразования карельского общества оно пришло к политике его феннизации – по крайней мере в культурной и языковой сфере. Этот процесс получил дополнительный импульс со стороны руководства ВКП(б), которое в этот период поддерживало распространение более «передовых» языков и культур среди «отсталых» народов ради их скорейшего социально-культурного развития – так, например, с 1932 по 1938 г. румынский язык был де-факто нормативным письменным языком среди молдавского населения СССР.

В своем исследовании советской национальной политики Терри Мартин предложил дополнить трехчастную схему национального развития, предложенную Мирославом Хрохом, четвертой стадией – «стадией D»[474]. По его мнению, на этой стадии советское руководство контролировало национальные настроения в регионах посредством созданных им же национальных языков и местных элит – иными словами, искусственно доведя процесс национального развития до его логического завершения, что должно было предупредить социальные и политические конфликты, вызываемые спонтанной национальной мобилизацией. Языковую политику в Карелии можно интерпретировать как часть этого процесса, в ходе которого советское руководство воспользовалось опытом и знаниями красных финнов для создания и развития национального региона и превращения его жителей в политически грамотных и лояльных граждан страны советов. Американские и канадские иммигранты начали прибывать в Карелию, когда языковая политика красных финнов находилась в самом расцвете. Многие из них активно включились в этот процесс и способствовали развитию уникальной советской финской литературы и культуры в республике.

Языковой вопрос был одним из ведущих факторов карельской лихорадки. Вербовщики из Комитета технической помощи Карелии расписывали перед американскими и канадскими финнами, что в Карелии их родной язык используется во всех сферах жизни, и этот аргумент нередко становился решающим в принятии решения о переезде[475]. Привлеченные в Карелию возможностью использовать свой родной язык в повседневном общении, североамериканские иммигранты часто оказывались в роли производителей новой культуры – социалистической по форме, национальной по содержанию.

Почва для их культурной деятельности была уже подготовлена, поскольку развитие национальной литературы Карелии являлось важной частью программы культурных преобразований правительства красных финнов. Материальным основанием для этих преобразований стало издательство «Кирья» («Kirja»). Основанное финнами-иммигрантами в 1923 г. в Петрограде как кооперативное предприятие, в 1927 г. оно открыло филиал в Петрозаводске, а в 1931 г. было реорганизовано в государственное издательство при ЦИК КАССР и Ленинградском облисполкоме. Издательство активно выпускало художественную, политическую, научную и учебную литературу. Так, в 1932/1933 операционном году оно опубликовало тридцать художественных произведений в дополнение к ряду работ научного и политического характера[476]. Активно развивалась в республике и финноязычная периодическая печать. Уже с ноября 1920 г. в Петрозаводске выходила газета «Karjalan kommuni» («Карельская коммуна»); в 1923 г. в связи с преобразованием Карельской трудовой коммуны в автономную республику она были переименована в «Punainen Karjala» («Красная Карелия»). Ее тираж вырос с 1350 экземпляров в 1923 г. до 3 тыс. в 1928 г. и до 14 500 в 1931 г. Первый литературно-художественный журнал Советской Карелии появился в 1928 г. под названием «Punakantele» («Красное кантеле»); в 1932 г. он был переименован в «Rintama» («Фронт»). Издавались альманах «Isku» («Удар»), «Lokakuu» («Октябрь»), сборники «Illankuluksi tukkikämpässä» («Как провести вечер в избе»), «Valtatielle» («На трассу») и детский журнал «Nuoret iskurit» («Молодые ударники»). По числу названий и общему тиражу издаваемых книг «Кирья» занимала четвертое место среди национальных издательств РСФСР[477]. В массовых библиотеках с 1921 г. стали создаваться отделы финноязычной литературы, и к середине 1930-х гг. в общем библиотечном фонде республики издания на финском языке составляли 13 % всех фондов, а в северных карельских районах – и до 85 %[478]. Иными словами, к началу 1930-х гг. в Советской Карелии были созданы все предпосылки для расцвета финноязычной литературы.

Типография им. П. Ф. Анохина, в Петрозаводске, где печаталась продукция издательства «Kirja», 1930-е гг. Фото Я. М. Роскина, из фондов Национального архива Республики Карелия

В 1926 г. в Петрозаводске была создана первая писательская организация – Карельская ассоциация пролетарских писателей (КАПП). Как и другие подобные культурные организации, финны-иммигранты составили ее костяк. Из 44 членов (на 1931 г.) лишь девять человек писали по-русски и тридцать пять – по-фински; в обществе также состояло 46 членов-корреспондентов из других городов и сел Карелии, из них 31 финн, 14 карелов и 1 эстонец[479]. Свыше десяти лет руководителем республиканской писательской организации (с 1934 г. – карельское отделение Союза советских писателей) был красный финн, поэт Ялмари Виртанен.