— Забери детей, — сказал я. — Прямо сейчас. Дальше ты знаешь, что делать.

— Знаю, — ответила Марта. — Милые крошки вот-вот крепко заснут.

Виды, звуки и запахи Лондон-бридж неожиданно очень взволновали Найта: после смерти Кейт он избегал больниц. Когда они с Поттерсфилд подошли к отделению интенсивной терапии, у него дрожали руки.

— Так она выглядела, когда ее нашли. — Полицейский, сидевший у палаты, показал фотографию.

У Фаррел, одетой Сиреной Сен-Джеймс, невообразимо грязной, с остановившимся взглядом, словно после лоботомии, из руки торчала игла и свисал катетер капельницы.

— Говорить она могла? — спросила Поттерсфилд.

— Бормотала что-то о трупе без рук, — ответил полицейский. Найт переглянулся с Поттерсфилд. — Несла всякую бессмыслицу. Сейчас у вас получше пойдет, ей дают антинаркотик.

— В ее крови нашли наркотики? — осведомилась Поттерсфилд. — Вы это точно знаете?

— Большую дозу, в сочетании с седативами, — ответил полицейский.

Они вошли в палату. Профессор Селена Фаррел спала, подключенная к приборам с мониторами. Ее кожа была мертвенно-серой. Поттерсфилд подошла к кровати и сказала:

— Профессор Фаррел!

Лицо Фаррел исказилось гневом.

— Уходите, голова болит сильно, — невнятно проговорила она и сонно замолчала.

— Профессор Фаррел, — твердо повторила Поттерсфилд. — Я старший инспектор Элайн Поттерсфилд из лондонской полиции. Мне необходимо с вами поговорить. Откройте глаза, пожалуйста.

Фаррел моргнула и поморщилась.

— Свет выключите. Мигрень.

Медсестра закрыла занавески. Фаррел снова открыла глаза, огляделась, увидела Найта и удивленно спросила:

— Что со мной?

— Мы надеялись, вы нам сами скажете, профессор, — отозвался Найт.

— Я не знаю.

— Вы можете объяснить, как ваша ДНК, ваш волос, если говорить точнее, оказался в одном из писем Кроноса к Карен Поуп? — спросила Поттерсфилд.

Сказанное медленно просачивалось в затуманенный мозг Фаррел.

— Поуп? Журналистка? — Она посмотрела на Найта. — Моя ДНК? Нет, я не помню.

— А что вы помните? — строго спросил Найт.

Фаррел моргнула и, застонав, отрывисто заговорила:

— Темная комната. Я на кровати, одна. Привязанная. Не могу встать. У меня раскалывается голова, а они не дают мне лекарств.

— Кто «они»? — спросил Найт.

— Женщины. Разные женщины.

Поттерсфилд начала терять терпение.

— Селена, вы понимаете, что ДНК связывает вас с шестью убийствами, совершенными за последние две недели?

Пораженная Фаррел слегка оживилась.

— Что? Шесть… Я никого не убивала. Никогда… А какой сегодня день?

— Суббота, одиннадцатое августа, — ответил Найт.

Профессорша застонала.

— Как, я же там только сутки пролежала…

— В темной комнате с женщинами? — спросила Поттерсфилд.

— Вы не верите мне?

— Нет.

— Почему вы сказались больной и сбежали из Кингс-колледжа, когда Поуп включила вам запись флейты? — спросил Найт.

Глаза Фаррел стали безумными.

— Мне действительно было плохо, потому что… я уже слышала эту музыку.

Закончив разговор с Мартой, я посмотрел на Тиган. Мне хотелось оторвать ей голову. Но она за рулем, а дорожной аварии сейчас, когда операция вступила в завершающую фазу, допускать нельзя.

— Поворачивай, — сказал я, еле сдерживаясь. — Мы едем на фабрику.

— На фабрику? Днем?

— Фаррел сбежала. Ее подобрали на газовом заводе. Найт и инспектор Скотленд-Ярда Поттерсфилд допрашивают ее в больнице.

Тиган побледнела.

— Как это могло случиться? — негромко спросил я. — Ее нельзя было отпускать до завтрашнего утра. Ты должна была проследить за этим, сестра.

Охваченная паникой, Тиган быстро заговорила:

— Следовало сказать тебе, но я вижу, в каком ты сейчас напряжении. Вчера ночью на фабрике гуляла компания пьяных парней. Там же такая вонь, кого угодно отпугнет от той каморки! Видимо, они сломали замок и выпустили Фаррел, не знаю.

— Надо все зачистить. Едем туда, и побыстрее.

Мы не разговаривали по дороге, молчали, въезжая на зараженную токсичными отходами территорию бывшего завода, не проронив ни звука, спустились в подвал. Я был здесь только один раз, поэтому Тиган шла первой. С собой мы взяли пакеты для мусора.

Из открытого складского помещения пахнуло невероятным зловонием, но Тиган вошла внутрь без колебаний. Я взглянул на железные кольца на двери и косяке, целые, без повреждений, и перевел взгляд на пол.

Целехонький замок лежал в углу с открытой дужкой.

Я нагнулся, поднял его и надел дужку на средний палец, как перстень, спрятав замок в ладони. Тиган, уже в перчатках, набивала мешки пустыми пакетами для капельницы.

— Давай-ка заканчивать, — сказал я и присел, подняв левой рукой использованный шприц.

Распрямляясь и с наслаждением узнавая жажду мести, как старую любовницу, я для отвода глаз протянул руку со шприцем к мусорному мешку, а правой, с медной дужкой замка на пальце, ударил снизу вверх.

У Тиган не было шансов. Она даже не уловила моего движения.

Удар сплющил ей гортань.

Она отшатнулась и попятилась, задыхаясь, с побагровевшим лицом. Ее глаза, вылезающие из орбит, с изумлением уставились на меня. Второй удар сломал ей нос, отбросил к стене и заставил понять, что я высшее существо. Третий удар попал в висок, и Тиган мешком повалилась на покрытый нечистотами пол.

— Конечно, вы слышали ее, — сказала Поттерсфилд. — Мелодия была в вашем компьютере вместе с программой перехвата управления электронными табло Олимпийского стадиона.

— Что? — крикнула Фаррел, попытавшись сесть и вздрогнув от боли. — Нет, нет! Кто-то начал присылать мне эту музыку около года назад на автоответчик и во вложениях к электронным письмам с анонимных адресов. Меня как будто преследовали. Проходило немного времени, и у меня начинался приступ, едва я слышала свирель.

— Неплохо придумано, — усмехнулась Поттерсфилд. — А как же программа в вашем компьютере?

— Не знаю, о какой программе вы говорите. Видимо, кто-то ее туда записал, может, те же люди, которые присылали мне музыку.

— Вы заявляли об этом компьютерно-телефонном преследовании? — скептически осведомился Найт.