— Послушай! — сказал он. — Тебе же некуда пойти!

Элин смотрела на него пустым взглядом, ее губы вяло шевелились. Затем она медленно покачала головой и повторила:

— Некуда. Мне некуда пойти.

— Некуда.

Он снова ввел ее в холл, закрыл и запер дверь. Она позволила отвести себя обратно в кровать и немедленно заснула. Ключа от спальни у Андерса не было, поэтому он просто подпер стулом дверную ручку и подумал с надеждой, что услышит, если она снова захочет выйти.

Даже если она это сделает, я не несу никакой ответственности.

Он снова забрался в кровать Майи и с удивлением понял, что теперь сможет заснуть. Он хотел спать. Последней его мыслью было:

Как будто у меня в жизни ничего и не было, кроме пустоты.

После пожара

Только черные полосы и серая пыль остались на земле после того, как пожарные уехали. Сотни кубометров морской воды были закачаны в горящий дом. Опасность, что загорятся соседние дома, миновала.

Многие жители разошлись по своим делам. Симон остался стоять, разглядывая обгоревшие доски и думая о бренности всего сущего.

Здесь дом стоял. Только что стоял. И вот — нет дома.

А всего — то — маленькая спичка или просто искра. Большего и не нужно, чтобы разгорелся пожар.

Как будто ковер выдернули из — под ног.

Да, действительно можно увидеть этот самый ковер, но кто там стоит на самом краю? Черт это или ангел? Или просто старичок в сером костюме, скучный тип, который ждал своего шанса? Во всяком случае, именно он держит конец коврика в своих руках. И он терпеливый, он очень — очень терпеливый. Он вполне может и подождать.

Но в какой — то момент вы потеряете равновесие, вот тогда — то он вас и подловит. Одно движение — и ваши ноги взлетают в воздух, и через самое короткое мгновение вы оказываетесь в горизонтальном положении. Вы ударяетесь носом об землю, а это достаточно больно. Иногда очень, просто непереносимо больно!

Симон сунул руки в карманы и пошел домой. Под ногами хлюпала вода, и запах гари был просто ужасным. Со сгоревшим домом его ничего не связывало. Он даже и внутри — то никогда не был. Но что — то не давало ему покоя.

У него был тяжелый день, но он все равно достаточно увидел, чтобы понять: все, что происходит на острове, взаимосвязано. Они не хотят в этом признаться даже самим себе и лгут.

Да. Лгут.

Под ногами стелилась мокрая трава. Пожарные говорили, что возгорание кажется им очень подозрительным. Но это не их дело. Пусть этим делом занимаются дознаватели.

Несмотря на то что все важные улики были уничтожены и он знал, что ничего не сумеет найти, Симон дошел до колодца. Именно там ему кое — что пришло в голову.

Это был старый колодец, каменный, с деревянной крышкой. Цепь и ведро висели в качестве украшения. Грубый пластмассовый шланг был подключен к насосу, находящемуся внутри дома. Теперь шланг почти расплавился.

Симон открыл крышку и посмотрел вниз, в темноту.

Что я делаю? Зачем?

Он не знал. Точно так же, как он не знал, зачем он пришел сюда. Это было как… наркотик. Одной рукой он нащупал в кармане спичечный коробок.

Ничего. Ничего.

Что — то он знал или, скорее, чувствовал. Но сказать точно, что именно, он не мог. Это было как прикосновение, запах чего — то. Или как круги на воде, которые остались от всплеска, хотя сама рыба уже уплыла.

Он взял ведро и опустил его вниз. Высота колодца была около пяти метров. Ведро наполнилось чистой водой, и Симон вытащил его. Он набрал воды в пригоршню и поднес ко рту.

Соль. В воде явно чувствовался привкус соли!

Ничего странного, ведь они выкопали колодец так близко к морю, вот потому и вода соленая. Если бы прислушались к его совету, то бурили бы не тут, но сейчас это уже не важно.

Симон отступил назад и посмотрел на колодец.

Жаль…

Жаль, что такой хороший старый колодец не будет больше приносить пользу. Он обернулся, чтобы еще раз оглядеть пожарище, и увидел фигуру, которая стояла там, где стоял он сам мгновение назад. Было недостаточно светло, чтобы увидеть, кто это был, так что он поднял руку в знак приветствия. Ему ответили. Он растерялся. Ладно, свое поведение он объяснит тем, что ему захотелось пить.

Когда он подошел ближе, то увидел, что это Анна — Грета, которая ждала его. Он застыл на месте, принял важный вид и двинулся ей навстречу.

Анна — Грета насмешливо посмотрела на него:

— Что ты тут делаешь?

— Ничего. Просто хочу пить.

Анна — Грета показала на колонку, расположенную в десяти метрах:

— Нет ничего проще.

— Я об этом не подумал, — сказал Симон и прошел мимо нее.

Он двигался достаточно быстро, но Анна — Грета легко догнала его и зажгла фонарь.

— Ты сердишься? — спросила она быстро.

— Нет, скорее, разочарован.

— Почему ты разочарован?

— А как ты думаешь?

Они шли по дороге между елей. Симон почти бежал — ему не хотелось идти рядом с Анной — Гретой.

Через сто метров он остановился, чтобы отдышаться. Анна — Грета остановилась тоже и равнодушно посмотрела на него. Никого другого поблизости не было. Они были вдвоем — как будто одни в целом мире.

— Я ничего не говорила ради твоего же блага, — сказала Анна — Грета тихо.

Симон насмешливо ухмыльнулся:

— Сколько лет мы прожили вместе? Как ты могла? Что, есть еще что — то, чего я не знаю?

— Да. Есть. Кое — что я тебе не говорила, но это было для твоего же блага.

Признание его удивило, хотя он знал Анну — Грету. Она сказала бы сейчас правду, даже если бы это было неуместным. Но как же так выходит, что он одновременно и знает ее, и не знает?

— Тогда я тоже скажу тебе кое — что, — процедил Симон сквозь зубы, — Я был когда — то женат, — помнится, моя жена любила мне повторять, что не рассказывает о своей наркозависимости для моего же блага. Так что считай, что у меня аллергия на этот аргумент.

— Это не одно и то же.

— Это не важно. Мне трудно сейчас. Я не уверен, что хочу говорить с тобой, Анна — Грета. Не уверен, что хочу оставаться с тобой.

Симон резко повернулся и ушел в темноту. Анна — Грета с фонарем следовала за ним. Он чувствовал, как в животе что — то сжимается. Но в любом случае он не может больше жить с той, которая ему лгала.

В лесу было темно, и ему приходилось двигаться осторожно, чтобы не споткнуться. Луч фонарика описал дугу, Симон повернулся и увидел, что Анна — Грета ничком лежит на земле.