Та же мысль пришла в голову и Ольге.

Хотя она, если уж быть откровенной, хотела просто посмотреть на него. И послушать.

Она прибыла очень вовремя. Буквально на несколько минут опоздала на разбор полетов, происходивший в знакомом кабинете. Начальник отдела Сычев, прибывший на службу только к полднику, узнал о случившемся из новостей — собровцы не смогли отобрать у репортеров кассеты. Сейчас он распинал затейника, вставлявшего стекло в раму, и его компаньона Лешу Батракова, словно Жириновский оппонентов в шоу «Дуэль». Естественно, распинал с чувством, но Ольга научилась автоматически заменять мат на невинное «Эх».

— Взрослые люди, а не наигрались! Заняться нечем?! Эх! Идите преступления раскрывайте! Ну на хрена?! Объясните мне простым протокольным языком — на хре-на?!

— За Серегу Красавина отыгрались, — простодушно пояснил Батраков, — теперь эту чокнутую к нам точно не переведут. А то и вообще сольют.

— Твоя идея?

— А что? Все ж прокатило…

Хмурый Копейкин не вступал в разговор, продолжая вставлять стекло.

— Спасибо тебе, Леша! Эх, большое полицейское спасибо! Ты понимаешь, что натворил? Понимаешь? Эх, теперь оэсбэшники с нашего отдела не слезут, пока всех не разгонят! Мы теперь шага без их контроля не сделаем!

(Как «крыши» ставить? Как халтурить? Как вопросы решать?! Эх, караул!)

Батраков виновато развел руки, показывая, что полностью согласен, не предусмотрел по неразумности. Сычев повернулся к Копейкину:

— Ну ладно этот салага! Но ты-то, волчара, за каким в эту авантюру вписался?! Шоколадный, эх, опер!

Копейкин не ответил.

Ольга скосила глаза на Гришу. Тот, свернувшись калачиком, мирно спал на автобусной лавочке. Она по привычке убавила звук, забыв, на ней наушники.

— Мне уже из штаба звонили! — продолжал бушевать Сычев. — Подготовить все ОПД[7]за текущий год! Для начала! Вам подурачиться, а отделу отписываться! Эх! Эх! Эх! Через полчаса рапорта на стол! Подробные! Зачем, почему и так далее!

Хлопнув дверью, он покинул сцену. Батраков тут же сменил позу раскаяния на позу пофигиста.

— У сильного всегда всесильный ни при чем! Ой, испугали слона «запорожцем»! Первая проверка, можно подумать. Кирюха, расслабься. Все правильно сделали. Дур учить надо. Может, отметим это дело? У меня НЗ есть. И закуска. — Он покрутил в руке шоколадный пистолет.

— Давай, — согласно кивнул Копейкин, — только она не дура. Просто очень сильно любит свою работу. Все бы так.

— Я за посудой. Рапорта подождут… Хе-хе, я представляю рожу этого оэсбэшника!

Батраков изобразил человека, нашедшего кошелек, в котором вместо ожидаемых денег лежал отрезанный палец. Потом убежал за стаканами.

Ольга сняла наушники и тихонько вышла из автобуса.

Копейкин стоял к полусломанным дверям спиной, прибивая гвоздики в раму. Услышав звук шагов, обернулся. Ольга стояла на пороге, не заходя в кабинет. Выглядела она спокойной, без драмы на лице и пистолета в руке. Но это не то спокойствие, что бывает в SPA-салоне или у палача перед казнью. Это спокойствие тигра, смотрящего на зеваку, слишком близко подошедшего к клетке.

— У меня только один вопрос… Когда ты был настоящим?

Голос тоже без драмы. Хотя драма напрашивалась. И пистолет, кстати, тоже.

Он опустил молоток, присел на подоконник, посмотрел на нее, чуть подумал.

— А ты?

— Неужели ты ничего не понял?

— Конечно, понял, — фикса, дразнясь, сверкнула, — еще когда извиняться пришла. Для дела хоть под венец. Да? Тимуру привет. Тоже классный артист…

— Тимур?

— Ты меня и сейчас пишешь?

Ольга больше не могла сдерживать эмоции. Во как он все повернул!

Она перешагнула порог, подошла к радио, сняла его и бросила на диван.

— Не пишу!

И, не сказав даже «Эх», вышла вон.

Если б происходящее было мюзиклом, героиня запела бы грустную песню. И пошел бы дождь.

* * *

В автобусе в дело пошла еще одна сигарета. Гриша по-прежнему спал и на дым не реагировал.

А ведь, если рассказать историю стороннему человеку, получается, что не Копейкин сволочь, а она. И он имел полное моральное право поступить подобным образом.

Что произошло? Она обиделась на его подколку при первой встрече, инициировала разработку, установила «глазок», про который он каким-то образом узнал. Потом она вваливается в кабинет под предлогом забытых документов и намекает, что Копейкин нравится ей как мужчина. Просит отвезти домой. Уговаривает починить шкаф. Он уверен, что все это игра с целью добычи компромата… Добыча компромата. Как-то по-промышленному звучит. «Сегодня шахта „Забойная-1“ добыла пять тонн компромата…» Тимура в этой связи он мог тоже посчитать участником заговора. Уж больно вовремя тот являлся.

Копейкин подхватывает игру, изображая из себя Бэтмена или «Белую стрелу». Печет бисквитный глушитель, прячет в тайник шоколадный пистолет. Но не просто кривляется, а с тайной целью. Когда все вскроется, Ольгу поднимут на смех, в районе не оставят, а то и вообще сольют. Никого он не собирался убивать.

Потом позвонил тренер по спидвею, сообщил, что приходила тут одна, интересовалась. Наверняка звонил. Какие у Кирилла мысли? Все подтвердилось — не любовь это, а глубокое внедрение. Исключительно рабочий интерес.

И как итог — задержание после ночевки у нее дома. Ни позже ни раньше.

В чистом виде — грамотная операция, безо всяких сантиментов. Холодная, трезвая. Как учили. Ради дела хоть в постель.

Да. Не он сволочь. А она. Циничная, расчетливая… А он адекватно ответил.

Даже то, что она в него влюбилась, не служит смягчающим обстоятельством. Бойков был прав. Она напрасно попросила Копейкина подвезти ее до дома. Честнее было бы отвалить.

И что в сухом остатке? Полный «эх». С Тимуром — все, с карьерой — не пойми что, в глазах Копейкина — сволочь… И главное, опять душное, тягучее, как смола, одиночество…

Поддалась, дурочка, сиюминутным чувствам… Нормальному человеку в такой ситуации остается одно — бухать и слушать «AC/DC». Но она не нормальный человек.

— Гриша, вставай. Поехали… Все кончено.

* * *

В столе не оказалось ключей. Ольга дважды обшарила все ящики, залезла в сейф, потом выпотрошила сумку. Пусто. Возможно, забрала домой. Хотя на ключнице в прихожей их точно не было. От поисков оторвал звонок мобильного. Имя звонившего не высветилось, только номер.

— Да.

— Ольга Андреевна, здравствуйте. Это Бирюков. Константин Сергеевич, если забыли.