меня человек тоже давно и плотно находился под санкциями за зверства в отношении мирного населения. Мирное население чаще всего было специфическим – с бородами и автоматом за дувалом. Но международное сообщество это не беспокоило…

– Рафик Виктор, – сказал Тигр, пожимая мне руку, – мы понимаем…

– Мне не нужно понимание, эфенди, – сказал я, – мне нужен ответ. Времени нет совсем.

– Это не так просто…

– Расскажите, а я сам решу, просто это или сложно.

– Ну, что же. Это история долгая. Началась она еще в середине девяностых, когда наш президент, да будет милостив к нему Аллах, после того, что произошло в Югославии понял, что есть лишь один способ обеспечить безопасность страны. Понимаете, какой?

Атомная бомба.

– Понимаю. Дальше.

– Дальше началась секретная программа. Мы пригласили ваших бывших специалистов. В основном с Украины. Они жили тут, получали хорошие деньги… В две тысячи восьмом нам почти удалось создать небольшой ядерный реактор – он нужен был для получения запасов плутония. Но его разбомбили израильтяне. Мы нашли и наказали тех, кто нас выдал. После чего продолжили работы в другом направлении.

– Там? – спросил я.

– Да, там. Это далеко. Почти на самой границе с Ираком.

Территория, потерянная правительством одной из первых. Области, которые близко к Средиземному морю, в основном остались под контролем, а там… не было сил их защищать, да и чего там защищать? Пустыня.

– Там были делящиеся материалы?

– Нет, нет. Мы все вывезли.

– А сам объект. Взорвали?

Генерал развел руками.

– Как? Он так сделан, что там и вагона взрывчатки не хватит. Вы не знаете, что тут творилось в те дни. Просто все бросили…

– ИГ или оппозиция могли что-то узнать? Среди охраны были те, кто перешел на сторону врагов государства.

Генерал развел руками.

– Аллах знает…

05 октября 202… г. Сирия База ВВС Хмеймим

– Итак, внимание.

…

– Объект севернее Хамры, присвоено условное обозначение Маяк. Это бывший санаторий для командного состава ВВС, сейчас используется вооруженной оппозицией для кустарного производства оружия массового поражения. Цель высокого приоритета…

Мы с Езерским стояли за спинами проводивших брифинг летчиков. Переговаривались между собой…

– Какого чёрта сирийцы не сказали об этом раньше?

– Они нам никогда до конца не доверяли.

– Правда?!

– Да. Чего вы хотите после Афгана? Это и сто лет не забудут.

– Американцам как-то доверяют. После всего этого дерьма…

Езерский усмехнулся.

– С чего вы взяли? Американцам никто не доверяет. Как и нам. Мы всегда для них будем неверными.

– Тогда какого черта мы тут делаем?

– Если не хочешь воевать на своей земле – воюй на чужой.

Тем временем летуны на брифинге чего-то всполошились, потом подозвали нас. На подсвеченном столе лежали фотографии.

– Это данные с беспилотника, совершавшего разведывательный полет в этом районе. Вот, посмотрите… В район Маяка зашла неизвестная вооруженная группа.

…

Своего оружия у меня не было – но мне дали «общественное» – старый, но действенный АКМ, который числился за охраной аэродрома. Как и все, я надел «пустынку» – серую, почти розовую форму. Дёрнули всех, кого только могли – в основном спецназ, но и охрана аэродрома кое-кого дала.

Кто там был, я ничуть не сомневался. Пришли с Ирака, восемь машин, все одинаковые. Значит, американцы.

К американцам у меня какой-то ненависти или чего-то подобного не было никогда, просто я понимал – мы или они. И дело даже не в том, что они нам что-то сделали или мы им что-то сделали. Просто они нас сдерживают; значит, мы должны их сломать. Они вмешиваются в наши дела в Европе, не дают нам проложить газопровод – значит, мы должны его проложить, во что бы то ни стало. Они болельщики Украины – значит, мы должны дать им по морде. Они определяют многое в Европе – значит, мы должны сделать все, что можем против них.

Правила улицы: если нависают – бей первым. Или просто – бей. Но – бей. Иначе тебя больше никто уважать не будет.

Нет ничего твоего и нет ничего чужого. То, что ты можешь забрать и отстоять от чужих – и есть твое.

Садились в вертолеты – без построения, без речей – времени не было. Сели – и почти сразу вертолет начал подниматься в воздух, разворачиваясь на цель…

Я сидел прямо у кабины пилотов. В глаза попала табличка – выпущен в 2017 году. Новый совсем…

Вспомнилась Чечня. Старая, хрипящая вертушка, на которой мы летели от Шали, помнившая еще афганскую войну. Это все х…ня, что Советский союз был сильным. Ни хрена он не был сильным. Не мог он ничем обеспечить – ни граждан, ни армию, ни страну в целом…

Только хлеб дешевый в магазинах, которым свиней кормили. У меня родственники из деревни, так вот, я хорошо это запомнил. Девять буханок телёнку, три буханки поросёнку…

При этом – зерна постоянно не хватало, закупали за границей за валюту. Страна с самым большим черноземным клином земель в мире – продавала нефть за доллары, чтобы на эти же доллары купить себе покушать.

Кому это было надо? Купить за доллары, чтобы потом это скормить телёнку и поросёнку. Е…ть…

А сейчас… Как думаете, почему у коррупционеров миллиарды находят? А потому, что эти миллиарды есть. Их можно воровать, потому что они есть. Отвратительно, конечно, но в СССР воровали тысячами и десятками тысяч, потому что не было миллиардов. Я помню, как старшаки отнимали у мелких авторучки и мелочь – сейчас айфоны отнимают. Янукович – помните еще такого? – сшибал шапки. Поношенная шапка – вся прибыль от грабежа, за который можно было получить семь – восемь лет.

Но это все – дерьмо, от него надо избавляться – и избавляемся потихоньку. В конце концов – о миллиардах стало известно потому, что их изъяли. Но есть и много хорошего. Построили Крымский мост – деньги были и построили. Сейчас мосты на Китай строим, мост до Якутска через Лену, вторые пути на Транссибе, широтную магистраль из Китая. И этот вертолет – новый совсем, потому что купили, а старые списали. И поезда, электрички новые. И машины новые. И дома строят – новые.

Потому что есть деньги. Потому что можем себе это позволить.

Правда, не все довольны. Но это ничего. Просто – потребности изменились; после 90-ых люди всего лишь хотели наесться досыта – а сейчас потребности уже другие. Это ничего. Просто люди не понимают, что те же американцы и европейцы – строили свое благосостояние намного дольше, чем мы. И у них не