первый день, после того как подняли флаг и принесли клятву верности, девочки строем вошли в одну дверь, а мальчики в другую. Учительницу звали мисс Грант, у нее были рыжие волосы. Лиллиан прошептала себе под нос: «Мисс Грант», как учила ее мама, и, сев за парту, она была уверена, что уже не забудет это имя.

Лиллиан занимала парту в первом ряду между Расти Кэллаханом, которому было семь, и Рэйчел Крэнфорд, которой было шесть. Рэйчел выглядела испуганной, а Расти ковырял в носу. Лиллиан, держа ноги вместе под столом, сложила руки перед собой на парте. Она не сводила глаз с мисс Грант – во-первых, потому, что мама велела ей слушать внимательно, а во-вторых, потому, что считала мисс Грант красавицей и никогда в жизни не видела таких волос. Они вились, окружая ее голову, будто ореол, когда мисс Грант двигалась туда-сюда и объясняла детям, что делать. Лиллиан это прямо очаровало.

Поздним утром мисс Грант посадила пятерых из них вокруг стола – Расти, Рэйчел, Джейн Моррис, Билли Хоскинса (большого мальчика девяти лет) и саму Лиллиан. Каждому она вручила учебник по чтению и показала, как нужно положить книги на стол и открыть их. В книгах были картинки и крупный шрифт. На первой странице было одно слово – «Дик». На соседней странице – пять слов, но большинство из них повторялось – «Дик», «смотри», «идет». «Смотри, идет Дик. Дик идет, идет!» Лиллиан прекрасно знала эти слова – она уже давно читала их в книжках Джоуи. Она перевернула страницу. Все слова были ей знакомы.

Лиллиан огляделась. Расти и Билли с удивлением таращились на книги, Рэйчел жевала косу и глядела в окно, а Джейн смотрела на Лиллиан. Лиллиан улыбнулась. Джейн тоже.

– Попробуй еще раз, Билли, – сказала мисс Грант.

– Смотри, идет Дек, – прочел Билли. – Дек идет, идет.

– Билли, ты знаешь кого-нибудь по имени Дек?

– Нет.

– А кого-нибудь по имени Дик знаешь?

– Нет.

– Никого?

Билли помотал головой.

– А по имени Ричард?

Билли помотал головой.

– Что ж, Дик – это имя. Так зовут мальчика на картинке. Дик.

– Дик, – повторил Билли. И добавил: – Дик идет, идет.

– Хорошо, переверните страницу. Джейн? Что здесь написано?

Лиллиан посмотрела на свою страницу. Там было написано: «Беги, Джейн, беги». Джейн прочла:

– Беги, Джон, беги.

– Нет, Джейн, попробуй еще раз.

Джейн посмотрела на страницу еще раз и густо покраснела.

– Беги, Джейн, беги, – пробормотала она.

– Ну вот, теперь правильно, – сказала мисс Грант. – Лиллиан?

Лиллиан улыбнулась самой милой своей улыбкой, глядя мисс Грант в глаза, и открыла последнюю страницу учебника. Затем она опустила глаза. На странице было множество слов. Ровным голосом Лиллиан четко прочитала:

– Ой, смотри, Дик. Вот идет Спот! Беги, Спот, беги! Какой ты хороший пес, Спот! Салли видит, как бежит Спот. Джейн видит, как бежит Спот. Дик смеется.

За обедом Лиллиан поделилась с Джейн яблочным пирогом, а та взяла ее за руку. На следующий день мисс Грант поместила Лиллиан в группу для чтения с более высоким уровнем, но Джейн уже стала ее лучшей подругой.

Розанна была уверена, что родит после Хэллоуина, но четырнадцатого октября, когда она мыла посуду на кухне, у нее неожиданно отошли воды – прямо-таки выплеснулись на пол, – а потом она почувствовала боль, такую острую, настоящие схватки. Второй приступ случился, когда она шла к двери в столовую, а третий – возле лестницы. Она поняла, что наверх ей уже не подняться.

Розанна пошла в комнату мальчиков, осмотрела их кровати. Последние пару недель она слишком сильно уставала и не в состоянии была менять и стирать простыни, а сейчас шел сбор урожая, и мальчики вместо учебы в школе целыми днями работали на кукурузном поле. Они и сейчас там, вместе с Уолтером и подоспевшим на помощь Гасом. Жутко завывал ветер. Переждав очередной приступ схваток, Розанна подошла к кровати Фрэнки – самой большой, – и откинула покрывало, чтобы хотя бы повернуть его чистой стороной вверх. Во время следующей схватки она вцепилась руками в спинку кровати. Но ее мозг, как радио, четко указывал ей, что делать.

У нее были чистые полотенца. Вернувшись на кухню, она взяла два полотенца и остатки воды, которую Розанна разогрела для мытья посуды. Еще она взяла шнурок – мать рассказала ей об этом много лет назад, обо всех тех дамах, которые рожали дома и всегда перевязывали пуповину шнурком, пока не придет доктор или повитуха, чтобы разрезать ее. Поэтому Розанна держала в ящике чистый, завернутый в платок шнурок.

Нести горшок с водой было тяжело, но кое-как ей удалось дотащить его до комнаты мальчиков. Закрыв за собой дверь, она распахнула окно, чтобы позвать на помощь, если кто-то из мальчиков или мужчин будет проходить мимо.

Она расстелила на кровати полотенца и сложила как можно больше подушек у изголовья. Подняв юбку, она увидела, как натягивается и сокращается ее живот. Это зрелище напугало ее сильнее, чем накатившая снова боль.

– Ангелочек Мэри Элизабет, посмотри на свою маму и нового братика или сестричку и помоги нам пережить это. Храни нас, Господь, о милостивый Боже!

После этого приступа она забралась на постель и встала на колени, закрыв лицо руками. Дверь не открылась, в окно с воем задувал ветер, дождя, хвала Иисусу, не было, а что холодно – так это пока хорошо, холод не давал ей потерять сознание. Она упала на бок и попробовала выкрикнуть:

– Уолтер! Уолтер! Аааааа!