Но эмир Ибрахим и отряд [из племени] бохти, что сопровождал его, не согласились на такой мир. В конце концов население крепости договорилось с шахом Тахмасбом и провело ночью внутрь крепости около пятисот-шестисот кызылбашских молодцов[625]. Утром заодно с кызылбашами они свели счеты с племенем бохти с помощью стрел и ружей, копий и сабель. В той суматохе эмир Ибрахим стал пленником десницы предопределения и был убит. Его племянник, /148/ покрытый ранами, и еще пятьдесят-шестьдесят человек были схвачены и доставлены к шаху Тахмасбу. Тотчас последовало повеление государя оскальпировать их живыми, дабы в тех мучениях они отдали душу творцу вселенной.

Эмир Ахмад б. эмир Ибрахим

После казни его отца, на основании грамоты султана Сулайман-хана, звание эмира Гуртила было передано ему. В продолжение тридцати лет он правил там. У него появился сын, исполненный неблагородства; по достижении им возраста зрелости и разумения, когда между эмиром 'Азизом и сыновьями Хан Абдала начались раздоры, в которых мир Ахмад стоял на стороне сыновей Хан Абдала, он поддерживал мир 'Азиза. С помощью мир 'Азиза он сместил отца с эмирского поста и вместо него сам стал правителем Гургила. Эмир Ахмад отправился для испрошения правосудия ко двору султана Мурад-хана, но в положенный судьбою срок умер в пути.

Эмир Мухаммад б. эмир Ахмад

Отстранив отца, он взялся за управление Гургилом. Однако, не будучи щедро наделен умом и разумением, пониманием и проницательностью, возвысившись на несколько дней благодаря помощи и поддержке эмира 'Азиза, он в конце концов погиб от руки своих двоюродных братьев эмира 'Умара, эмира Мухаммада и эмира Махмуда.

Эмир Ахмад б. эмир Мухаммад

После убийства отца он остался малолетним [ребенком], и сегодня, 3 рамазана 1005 (20 апреля 1597) года, благодаря пособничеству эмира Шарафа, сына Хан Абдала, управление Гургилом принадлежит ему.

ПАРАГРАФ ТРЕТИЙ

Об эмирах Финика

Округ Финика населяют четыре аширата: баджнави[626], шакаки[627], миран[628] и кунйе. Его эмиры принадлежат к роду эмира Абдала б. Сулаймана б. Халида. /149/ Как упоминалось выше, когда Сулайман б. Халид умер в Джезире, его сыновья поделили ту область между собой, причем округ Финик достался эмиру Абдалу. Эмир Абдал долгое время ревностно занимался управлением того округа.

Когда [он] умер, власть над тем районом утвердилась за его сыновьями и сторонниками, пока той страной не завладели туркмены ак-койунлу. В ту эпоху вилайет стал добычей крайнего беспорядка и смуты, и в руках туркмен ак-койунлу та страна пребывала около ста лет. После того как власть [династии] Ак-Койунлу стала клониться к упадку и наследственный вилайет перешел к его законным владетелям, начиная с того дня уже никто не покушался на их вилайет, если не принимать во внимание нескольких дней во времена правления хакима Джезире Шах 'Али-бека, в продолжение которых тот округ принадлежал брату Шах 'Али-бека эмиру Мухаммаду. Затем благодаря помощи и поддержке правителей Джезире тот округ вновь перешел к его наследникам, и по сей день, то есть по 1005 (1596-97) год, тот округ принадлежит им.

ГЛАВА ПЯТАЯ

О правителях Хасанкейфа, поименованных маликами

Стихотворение:

В любое время коловращения судьбы

По-иному учит нас [наш] наставник.

Он вносит разлад в прежнюю гармонию

И вводит в мир новый порядок.

Летописцы известий и хранители преданий рассказывают, что когда владетельная десница рода Айуба в 662 (1263-64) году окончательно утратила власть в Египте и Сирии и расстилатель судьбы свернул ковер владычества того высокого дома в той стране, один из потомков некоторое время тайно проживал в городе Хама. Позднее он оставил [тот город], /150/ отправился в Мардин и поступил на службу к здешнему правителю. Тот ласковый с друзьями и беспощадный с врагами правитель включил его в число своих эмиров и знати, пожаловав ему [в знак] высокого благоволения управление округом Савур[629].

Однако тот юноша за несколько дней, проведенных в Савуре, пришел там в уныние, направился в Рас-ал-Гул[630], ныне известный [под названием] Хасанкейф, выбрал там место для поселения и обзавелся семьей. Климат той страны пришелся ему по нраву, [в отношениях] с местными жителями являл он сочувствие и ласку. Великий и малый, богач и бедняк в тех районах подставили шею для послушания и повиновения ему. Они признали его своим правителем и начали строить там крепость.

По воле судьбы тем временем устои цитадели власти мардинского султана пришли в полную негодность и стали испытывать неописуемое сотрясение, и [он] был крайне обеспокоен построением крепости Хасанкейф. Он послал за основателем крепости, но тот уклонился от приезда и ступил на стезю вражды. Основываясь на этом, правитель Мардина собрал свои войска и направился в Рас-ал-Гул с намерением завоевать крепость Хасанкейф. Основатель крепости явился на битву, твердо и непреклонно ступив ногою доблести на ристалище мужества. Правитель Мардина возвратился, не достигнув желаемого. Начиная с того дня полумесяц властительного знамени рода Айуба снова отбросил на окрестности и районы Хасанкейфа лучи завоевания и за короткое время покорил тот край.

В некоторых султанских указах и рукописях, ранних и [более] поздних, то место именуется Хасанкейфом[631]. По этому поводу достойные доверия рассказывают, что во время своего правления основатель крепости схватил некоего Хасана из арабской знати /151/ и заточил в крепости. Поскольку заточение Хасана затянулось, а правитель крепости не добился от него желаемого, дело дошло до того, что Хасан должен был вот-вот погибнуть.

Хасан послал к правителю крепости с заявлением: “Дела мои из рук вон [плохи], я уже смирился с мыслью о смерти. Умоляю малика на одно мгновение оказать милость и выпустить меня из оков заточения. Пусть даст он мне ту славную кобылу, что была со мною; на часок я оседлаю ее внутри крепости и явлюсь пред блистательные очи малика, дабы [он] увидел воочию искусство верховой езды и джигитовку раба [своего], а также — бег кобылы, [ее] быстроту и легкость. После того я согласен со всем, на что последует высочайшее указание”.

Малик уважил просьбу Хасана, повелел привести его кобылу и приказал ему сесть на нее. Хасан со своей стороны облобызал землю служения и сел на свою гороподобную кобылу, в воздухе стремительную, как молния, а на земле плавную, как ручеек. Стихотворение:

Быстроногий, под копытами которого земля не чувствует,

Одной или четырьмя ногами шел он по ее поверхности,

Подобно слезинке, стекающей