что не подпадали под её власть. Она могла наблюдать за младенцами и ничего не видеть в их одинаковых лицах. Ни-че-го. У новорождённых ещё нет судьбы.

— Чей же это мальчик? — спросила она, озабоченно потирая пальцем переносицу. — Надо срочно посмотреть!

От волнения лицо её подурнело и исказилось.

Бернард, не мигая, смотрел на хозяйку и нетерпеливо повторял:

— Чьё это дитя? Чьё, госпожа?

Мойра быстро заглянула в зеркальце и со стоном закрыла лицо рукой.

— Я не желаю его видеть, не желаю знать о нём! — прошептала она с таким жутким выражением лица, что дрожь пробирала.

Казалось, неизвестный ребёнок стал для Мойры чудовищным ударом.

— Ты будешь присутствовать на вечере Натана Хейма? — глухо спросила она.

Я не совсем понял, кому был адресован этот вопрос.

— На самом деле я не хочу пропустить события, которые там произойдут, — быстро ответил Бернард.

Мадам Шахор взяла стеклянный шар и снова принялась разглядывать всплывающие в нём образы, на её изящном лице, в её глазах-маслинах появилось выражение сдержанной злости и отчаяния оттого, что она не знает, впервые не знает, что произойдёт в будущем.

На меня больше не обращали внимания. В зелёной гостиной висела страшная тишина, наполненная зловещими предчувствиями. Поняв, что никто не собирается обсуждать со мной вчерашний вечер, я молча удалился.

Через несколько часов дворецкий Бальтасар радушно встречал меня на крыльце особняка Натана Хейма. Дом был полон гостей, похоже, сегодня в особняке короля энергетики собрался весь цвет Парижа. Повсюду прогуливались девицы, разодетые в шёлковые и кружевные платья. На груди у них сверкали драгоценные брошки и колье, в руках — хрустальные бокалы с коктейлями. Томно вздымая грудь, они улыбались гостям, в том числе и мне.

Были здесь и дамы постарше, не из провинции уж точно, с фарфорово-гладкими лицами, в которые были вложены бешеные деньги. Они шёпотом обменивались между собой короткими фразами, невыразительно глядя друг на друга, и растворялись среди других гостей.

Кто-то смеялся, кто-то с упоением отдавался светской болтовне. Гости из лучшего общества беседовали о всяком. Они рассказывали друг другу, что делали накануне, что собираются делать через неделю, месяц, год. Эти люди не работали с понедельника по пятницу, как рабочие или офисные служащие, выжимая из себя последние соки, не считали деньги и не нуждались в них.

Мне пришлось посторониться, чтобы пропустить новых гостей, которые всё прибывали и прибывали. Я отвернулся от входной двери и стиснул зубы. Мне стало жаль, что я не взял с собой свою красавицу Лили. Конечно, у неё нет брильянтов, но она выглядит гораздо лучше, чем многие из этих расфуфыренных дам.

— Здравствуйте ещё раз, мсье Рууд! — добродушно сказал дворецкий, проходя мимо с кожаной папкой, на которой сверкала надпись: «Список гостей».

— Бальтасар! Как я рад видеть хоть одного знакомого человека в этой толпе! — отозвался я.

— Замечательно, что вы приехали! Мсье Хейм будет умопомрачительно рад вашему присутствию!

— А где, собственно, сам мсье Хейм? Я спрашивал, но вы так и не ответили мне.

— Скоро будет.

Пока я искал, куда бы сесть, чтобы немного передохнуть, Бальтасар уже улизнул от меня — его позвали дамы.

Серж и Авелин вошли в дом Натана Хейма, по-супружески спокойно болтая.

— О! Вот и Доминик, дорогая, — сказал Серж, указывая Авелин в мою сторону.

Она добродушно протянула мне руку, улыбнулась, и я тотчас же почувствовал себя непринуждённо: такой милой и славной она мне показалась. У Сержа, моего вечно молодого и ребячливо смеющегося друга, сегодня были какие-то грустные глаза, но его лицо казалось довольным.

— Где же мсье Хейм? — спросил Серж.

Нам всем пришлось ждать его. Губы Авелин приоткрывались в улыбке, когда она разговаривала с каким-нибудь солидным гостем, Серж глубоко погрузился в дискуссию с серьёзным господином в очках, который напоминал мне безумного учёного из фильмов. Наверняка это тот самый эксперт, с которым Хейм обещал познакомить Сержа, но, похоже, они нашли друг друга без участия Натана.

Гости пили и угощались изысканными закусками: канапе, жареными креветками, фаршированными оливками. В доме стоял шум: смеялись дамы, звенела посуда, слышались умные споры.

— Ну и веселится же публика! Да им в таком галдёже и хозяин дома не нужен! — пробормотал я.

Известные состоятельные персоны стекались в дом Хейма со всего света. Я видел в толпе японцев, африканцев, финнов, слышал английскую, китайскую и русскую речь. В пёстрой суматохе, окружённый людьми, я вдруг почувствовал леденящий холод одиночества. Даже Серж повернулся ко мне спиной. Авелин и вовсе куда-то пропала.

По моему телу пробежала нервная дрожь. На первом этаже становилось душно и неинтересно. Тяжёлая тишина шла за мной по длинным коридорам, и лишь шёпот, доносившийся издали, прерывал её.

Я оказался на втором этаже, возле кабинета Хейма, и приоткрытая дверь вызвала у меня беспокойство. Двое, мужчина и женщина, одушевлённо говорили о чём-то приглушёнными голосами.

К моему горлу подступила дурнота, но тут сзади меня раздался громкий кашель.

— Мсье Хейм скоро будет готов! — воскликнул Бальтасар.

Он смотрел на меня, как на школьника, уличённого в курении на территории школы. Меня охватил такой страх, что руки затряслись. Я не осмелился оправдываться.

Бальтасар незаметно скрылся, а из кабинета Натана неожиданно выскользнула Авелин. Бывший возлюбленный провожал её тёплым взглядом. Глаза молодой женщины наполнились нежностью и тревогой.

— Авелин, вас искал муж! — на ходу выдумал я, поддавшись вспышке гнева.

Зачем она пришла к Натану Хейму? Зачем ведёт эту странную игру с двумя мужчинами одновременно? Как бы ни сочувствовал я горю Хейма, Серж был моим лучшим другом, и я не мог допустить, чтобы его обманывали.

Наступило молчанье. Чувствуя, что на неё смотрят с подозрением, Авелин едва заметно кивнула мне и тотчас скрылась из глаз.

Я направился к Хейму. Там горела единственная лампа — настольная, под белым абажуром. Свет на миг ослепил меня. Натан поспешно повернул лампу в сторону и протянул мне руку для приветствия. Не пожав её, я сердито воскликнул:

— Вы всё подстроили, да?

Порыв ветра унылым свистом прервал мою речь. Оконные стёкла задрожали, где-то дальше по коридору хлопнула незапертая створка окна. Когда всё стихло, Хейм, не поднимая на меня глаз, сдержанно ответил:

— Нет, мсье Рууд, я ничего не подстраивал. Неразумно меня в этом подозревать.

— Вы только поглядите! — крикнул я, заглядывая Хейму в лицо. — Да вы изначально всё знали, мсье! Знали о том, что Авелин замужем за моим другом, прекрасно понимали, что вся эта канитель с любовным треугольником может плохо кончиться, потому вы и вышли на меня!

Я перечислял доказательства одно за другим, но Хейм ответил, что все мои доводы бесплодны.

— Вы знали, что она замужем за моим другом? —