Нарастание диссонансов и семь революционных сил действовали вместе и порознь, просто ускоряя этот процесс. Последние стремились точно высчитать моменты бифуркации и обеспечить движение общества в нужном им направлении, сделав так, чтобы именно их проект будущего стал господствующей траекторией развития Русской цивилизации.

Эти семь сил породили три проекта, из которых победил один. Всего три основных проекта будущего было в России, как тройка, семерка и туз в пушкинской «Пиковой даме». Эта дьявольская выигрышная комбинация из пророческого творения Александра Сергеевича полностью воплотилась в роковом 1917 году.

А теперь – сжато об этих трех основных проектах новой реальности, конкурировавших между собой.

Первый – это проект, который и известной долей условности назовем «Белым». Проект либерально-демократический. Его выдвигали масоны. Они пользовались поддержкой определенной части еврейства. Наконец, масонскому проекту, особенно на первом этапе, симпатизировали западные союзники по Антанте.

Проект этот стоял на убеждении, будто после свержения царизма можно устроить жизнь по западным образцам. Идеологами проекта служили масоны, которые исходили из возможности интеграции России в европейское сообщество. Экономическая принадлежность России к западной цивилизации, которая проявилась в романовскую эпоху империи, дополнялась полной экономической, культурной и идеологической интеграцией с Западом. Планировалось создать в России общество, отличительными чертами которого на уровне воспринимаемой реальности стали бы политическая демократия парламентского типа, независимая судебная власть, рыночная экономика, политический плюрализм, светский характер общества, наличие развитой системы социального обеспечения.

Что же касается не внешней стороны, а сути, то демократия парламентского типа должна была опираться на строго иерархическую систему тайной власти в орденских и подобных им масонских и парамасонских структурах. Независимость судебной власти должна была базироваться на корпоративных договорах и системе третейского разрешения споров для избранного круга реальных хозяев общества. Рыночная экономика становилась основанием и питательной средой для монополистических структур финансового и промышленного капитала, концентрирующего в себе основные финансовые потоки и центры прибыли. Идеологический плюрализм должен был обернуться манипуляцией общественным сознанием. Развитая система социального обеспечения – становилась средством канализации социальных беспорядков.

Надо прямо сказать, что предлагаемый масонами западноевропейский вариант развития России был не плох и не хорош. Более того, он продемонстрировал свою силу и эффективность в условиях Западной Европы. Однако он, как показала история, оказался неприемлем для русских, и его внедрение лишь намного ускорило процесс самораспада национального проекта Российской империи.

Парадокс Белого, масонского (или либерального) проекта состоял в том, что образ привлекательного, мирного и зажиточного будущего, приемлемый для значительной части образованного русского общества, на самом деле не имел ни единого шанса на успех. Ведь именно путь интеграции России с Западом, утрата ею своей национальной идентичности в значительной степени и предопределили трагическое расхождение цивилизационного и национального проектов, и, в конечном счете, крах российского общества и его уничтожение. Предлагаемое будущее не могло наступить, поскольку путь к нему оборачивался катастрофой. А этого не смогли понять либералы всех мастей в России.

Именно этим можно объяснить то, что после революции они писали мемуары, в которых выражали сожаление по поводу случившегося, искали в этом результат своих собственных трагических ошибок, личных просчетов и выражали убеждение в том, что успех проекта был весьма близок. И если бы они не ошибались, и если бы Запад помог, то это будущее наступило бы, и жили б мы все в полноценной европейской стране, которая в полной мере могла воспользоваться плодами победы над Германией, Австро-Венгрией и Турцией. И только наиболее проницательные из сторонников либерально-масонского проекта смогли сделать чрезвычайно горький и жесткий для себя вывод: у их проекта шансов в России не было совсем. Он не мог осуществиться просто потому, что еще до этого Россия, идя по пути вестернизации, неизбежно должна была распасться и самоуничтожиться.

Об этом блестяще написал один из самых глубоких умов прошлого века, сэр Арнольд Тойнби:

«Хотя прозападная политика проводилась более двух веков, она привела Россию Петра Великого к полному краху. Одно из объяснений подобного развития событий видится в том, что процесс вестернизации не затронул всех сторон жизни России и был жестко ограничен определенными рамками. Собственно, Запад так и не оказал влияния на жизнь и культуру России… Мощные традиционные культурные пласты оказывали сопротивление процессам вестернизации. Катастрофа 1914-1918 годов сделала очевидной и общепризнанной промышленную и социальную отсталость России, способствовала приходу к власти большевиков, определив в некоторой степени и их программу… Радикальные формы политической оппозиции, выработанные на Западе, проникли в русскую жизнь столь глубоко, что борьба за политическую свободу в России может вполне считаться движением западного происхождения, а революция была антизападной в том смысле, что Запад в определенном смысле отождествлялся с капитализмом». (А.Тойнби. «Постижение истории»).

Тойнби четко сформулировал важнейшее положение: генотип России, выраженный в ее цивилизационном проекте, входил во все возрастающее противоречие с политическими проектами ее же собственной элиты. Именно это противоречие взорвало и разорвало страну, которая оказалась не в состоянии пережить раскол. В сущности, само определение «раскол» и есть определение трагического разлада жизни, дефекта, который не позволяет осуществить гармонию, воплотить идеалы соборности, симфонии властей.

Второй проект был проектом народной вольницы. Главным противоречием русской истории выступает противостояние народа и власти. Народ, видя ослабление власти, всегда стремился ее скинуть, уничтожить эту чужеродную силу. С 1690-х годов вся история России – это история ее вестернизации. Она шла мимо народной жизни – вопреки ней и в большой степени за счет нее. Для народа она была не только чуждой, но и противоположной.

Противостояние народа и власти стало еще острее в годы Первой мировой. Власть бросила народ воевать за непонятные и чуждые ему цели. Русскому крестьянину было наплевать на черноморские проливы, ему было все равно, на кого ориентируется Петербург: на Лондон, Париж или на Берлин. Для него это была чужая война. Она только обострила тяготы крестьянской жизни, каждый год забирая из крестьянского мира здоровых и сильных мужчин, оставляя матерей без сыновей и делая русских баб безутешными вдовами, ничего не давая взамен.

Эта война окончательно отринула народ от власти и довела до логического конца процесс отчуждения русских от государства. Как только появилась возможность, народ восстал против любой власти, против власти вообще.