– Это такой прикол в вашей семье? – спрашиваю его, пока он ставит ногу на стул и спускается на лужайку, предварительно помахав девушкам, затем вручает мне инструменты и хлопает газетой пчёл над моей головой, которые никак не хотят улетать.

– Что ты имеешь в виду? – делает вид, что ничего не знает.

– Вот эти унижения, я, по-вашему, незрелый пацан? Сначала вы насыпали мне соль в суп, потом было печенье со страшным предсказанием, теперь подержи мою задницу, сынок, – Тревор довольно улыбается и указывает на мать и дочь.

– Они моя семья, вот та, что поменьше, моя дочь, если ты забыл. И заметь, я ничего не сказал тебе о методе твоего ухаживания. Но поверь, моё деланное безразличие не говорит о том, что я одобряю рождение ребёнка вне брака. Месяцев через шесть родится ваш ребёнок и мой ещё один внук, тогда я дам ему свою фамилию, – он становится серьёзным.

– С чего это? Я дам моему ребёнку свою фамилию, – раздражено отвечаю я и толкаю в его руки инструменты. – О вашей дочери не переживайте, у неё ваш характер, и выбивать из меня признание ей не придётся, как и предложение.

– Вот и замечательно, – отвечает Роджер, – Как оформите все верно, я в тебе души чаять не буду, – он отдаёт мне с большей силой инструменты, хватает за щеку и треплет как маленького сопляка. – А в остальном ты мне очень даже нравишься. Не без изъяна, но и я не был хорошим. А теперь пошли, соберём гардину в детской, пацан не может спать с ярким светом, а тряпки, которые они навешали, постоянно падают. Сегодня моя очередь спать в его комнате, слишком много на себя взяла женская половина.

Я поражено смотрю ему вслед, они затаскали пацана, замучили своей любовью. А этот мелкий предатель сейчас заливается краской на руках своего вроде как «дедушки», коим он требует себя назвать.

– Кто любимый деда? – Тревор поднимает руки над головой и делает из моего сына «самолётик». – Трент любит деду, – пацан заливается хохотом, пускает слюни и гулит. – Ты моё счастье, – он целует его в щеку и получает по плечу от жены.

– Ты вымазал его комбинезон, мог бы хоть руки помыть, – Джоан поправляет одежду на ребёнке и игнорирует протянутые руки Эмерсон. – Я сама, идите, займитесь чем-нибудь. Я и так слишком долго ждала его.

Я не могу сдержать свою улыбку, когда новоиспечённый «деда» хмурится.

– Больше грязи, шире морда, – говорит он в ответ и вытирает руки об рабочие штаны, – Оставьте ребёнка в покое, пусть идёт с настоящими мужчинами и наблюдает, как мы оборудуем его комнату.

Я улыбаюсь, это очень хорошая семья. И мой сын самый счастливый ребёнок на свете с такой мамой и стариками. Не знаю, каким образом нам так повезло, но это действительно может растрогать кого угодно.

– Чего раскис? Я не имел в виду тебя, когда говорил о настоящих мужиках, – он хлопает меня по плечу, я согласно киваю. – Пиво будешь? – мы заходим в дом, он достаёт из холодильника две запотевших бутылки. – Безалкогольное, мне нельзя другое.

– Да я тоже в некотором роде инвалид, – он внимательно на меня смотрит, я беру бутылку в руку, и он ударяется со мной. – За семью.

– Точно босяк, за семью, частью которой ты уже стал, – отпивает больше половины бутылки, вытирает рот тыльной стороной руки. – Думал сдохну, пока мы, наконец, сможем отдохнуть, – признается он.

Я ничего не отвечаю, сажусь на стул и чувствую ломоту во всем теле, он конечно не огромный, но держать вес дело нелёгкое.

– Ты любишь Эмерсон? – густые брови родителя хмурятся. Я смотрю в окно, туда, где среди кучи новых игрушек на пледе лежит блондинка, согнув ноги в коленях, сверху на ней маленький малыш, который влюблён в неё с первого взгляда, как и я.

– Безумно, – отвечаю я. – Так что вам даже не снилось, – чокаюсь об его бутылку с ухмылкой.

– Поверь мне, её мама тоже вскружила мне голову почти тридцать лет назад, и я до сих пор не могу смотреть на неё иначе, как с любовью. Сколько мы с ней прошли, и из чего она меня вытащила, не знает никто кроме нас, – он задумчиво смотрит в окно. – Я может и строг по отношению к тебе, но хочу лучшего для неё. Ты сам видишь, мы не делимся, твой или мой, раз Эмерсон выбрала тебя, значит так и надо. Не обижай её. Она очень хорошая. И любит тебя и Трентона. Просто обижена немного, – он хлопает по своим коленям и встаёт, – Ладно, я сам сделаю оставшиеся дела, там машина подъехала к дому, посмотри кто.

Проходит мимо меня и по-отечески хлопает по плечу. Я, наконец, в семье, проносится в моей голове, наконец, необходим. И никто не спрашивает кто я, что делал, не осуждает и не выпытывает…

Встаю и иду к двери, на подъездной дорожке стоит мой черный джип, и около него Седрик с папкой в руках. Я оглядываюсь на Эмерсон, показывая, что все нормально и не о чем беспокоиться. Подхожу к водителю и беру папку, сразу раскрываю её.

– Добрый день, сэр. Здесь все, что вам необходимо. Копию отправил вашему отцу для ознакомления, – листаю страницы, которые заполнены фотографиями и отчётами.

– Как он себя чувствует? Я давно не был дома, как ты знаешь, – отвечаю я и останавливаюсь на странице со знакомым лицом на ней.

– О нем есть кому позаботиться, – я поднимаю голову и с удивлением смотрю на него. – Я сейчас не хочу принять на себя гнев всех богов, в вашем лице. Вы прочитайте, если надо я останусь здесь.

– Добрый день, Седрик. Зайдёте к нам? У нас готовы вкусные кексы, – Эмерсон заглядывает в папку, я тут же обнимаю её одной рукой и целую в шею.

– Да, Седрик, заходи к нам, – повторяю за ней, – Помоги отцу Эмерсон пока.

Седрик кивает головой и идёт в дом, на пороге которого его встречает отец, и видимо потерпев ужасное фиаско, держится рукой за поясницу. Поделом ему, не будет устраивать мне тесты на прохождение препятствий.

Беру Эмерсон за руку и веду на лужайку, где она лежала с Трентоном, который уже в руках у своей бабушки, пытается уснуть под её заунывные песенки. Я утрирую, правда, песни отличные, как и бабушка.

– Что он привёз? – спрашивает Эмерсон, я сажусь и притягиваю её перед собой так, чтобы она устроилась между моих ног, и мы вместе читали отчёт. – Это расследование? – я снова целую её в плечо, затем в щеку.

– Точно, – открываю первую страницу, и постепенно хаос в моей голове начинает по кирпичикам выстраиваться, как в тетрис игре, камень за камнем. Качаю головой. Подумать только на что идут женщины, чтобы добиться своего.

– Я ничего не понимаю, кто эта девушка? – спрашивает Эмерсон.

– Секретарша моего отца и моя, – я сравниваю результаты показаний и отпечатков с характеристиками, ещё больше хмурясь.

– Она хотела нас всех убить? – встревожено спрашивает девушка.

– Она хотела убить моего отца в первую очередь. Все гениальное просто. Смотри, мой отец, оказывается, уже очень долгое время живёт с нашим поваром Райли, именно поэтому она постоянно смотрит на меня так напряженно. Каждый раз она боится, что я узнал об их отношениях. И первое, что я мог сделать, это выкинуть их из дома, но она беженец с востока, и у неё нет документов, как и у первой няни Трентона. Ты помнишь её, Девон вроде её имя, они родственницы? – объясняю, чтобы у неё постепенно начала складываться картинка.