— А ты возьми его с собой.

Соколов удивился:

— Не понял?

Полуянов повторил:

— С собой, говорю, возьми этого стукача.

— Но…

Командир отряда спецназа не дал договорить начальнику заставы:

— Короче, Соколов! Сажаешь в «УАЗ» своего заместителя и в 20.00 выезжаешь с заставы якобы по вызову начальника погранотряда в Сары, но останавливаешься за бродом, у места нашей первой встречи. Старшего лейтенанта нам по-любому выводить из игры, так что разницы особой нет, когда это сделать. Все понял?

— Так точно! Но Сонин может потребовать связи с подполковником Беляевым, тогда что делать?

— Не мешать ему. С 19.40 пост будет блокирован радиопомехами, пусть пытается выйти на своего босса твой заместитель. Но ты его торопи, не давай возможности въехать в обстановку. Понял?

— Понял! Все понял, «Спецназ»!

— Выполняй приказание, Виталий Дмитриевич! Нам с тобой кое-что надо серьезно обсудить перед тем, как завтра провести акцию.

Полковник, отключив специальную связь с заставой, вызвал к себе командира третьей диверсионно-штурмовой группы майора Зеленко. Тот спустился с плато, куда были отведены подразделения отряда, спустя считаные минуты.

— Вызывали, товарищ полковник?

— Умный вопрос, Леша.

— Извините, не так выразился! Майор Зеленко по вашему приказанию прибыл.

— Вижу, что прибыл. Слушай, дружище, приказ!

Майор, выслушав командира отряда, ответил:

— Все понял!

— Давай, готовь группу захвата и выходи на западный склон, внизу ждать меня!

— Есть! Разрешите выполнять?

— Валяй, майор!

Зеленко начал быстро подниматься на горное плато.

Полуянов, оставив за себя начальника разведки Буйко и отдав распоряжение связистам в 19.40 заблокировать связь заставы с отрядом, прихватив прибор ночного видения, направился на встречу с группой Зеленко.

* * *

В 19.45 майор Соколов вышел из своей комнаты и прошел в канцелярию заставы. Там находился его заместитель Сонин. Старший лейтенант, как и положено, при виде начальника встал из-за стола.

Майор спросил:

— Чем занимаешься, Слава?

— Да в принципе ничем, кроссворд вот решаю, чтобы время до вечерней поверки убить.

— Кроссворд — это хорошо, а главное, полезно для ума, но придется тебе отложить его.

Сонин поднял на начальника удивленный взгляд:

— А в чем, собственно, дело, Виталий Дмитриевич? Почему я должен отложить его? Вводная какая поступила?

Соколов спокойно объяснил:

— Да, Слава, вводная. В 20.00 мы с тобой должны убыть в Сары, в штаб отряда к подполковнику Беляеву.

Заместитель начальника заставы еще более удивился:

— К начальнику отряда?

— Именно!

— Но… с чего это вдруг?

— Хороший вопрос, старлей! Я бы тоже был не против иметь на него ответ. Но подполковник в подробности вызова не вдавался. Могу лишь предположить, что колонна машин, которую мы завтра утром должны пропустить через пост, подошла в Ургаб. И Беляев решил еще раз проинструктировать нас. Возможно, обстановка изменилась и нам придется пропускать ее раньше или позже оговоренного срока. Смысла гадать нет, начальник отряда сам все и объяснит.

Сонин спросил Соколова:

— Я могу переговорить с Беляевым?

Майор ухмыльнулся.

— Ты что же, мне, своему начальнику, не веришь?

— Верю, но…

— Ладно! Я понимаю тебя. Коль хочешь получить в свой адрес пару ласковых слов, вызывай подполковника, мешать тебе не буду. Я жду у машины на стоянке, только прошу, поторопись. Приказ есть приказ, и в 20.00 мы должны покинуть пределы заставы.

Соколов, развернувшись, вышел из канцелярии, а затем и из казармы. Прошел к командирскому «УАЗу», завел машину.

Через пару минут на стоянке появился Сонин.

Майор спросил:

— Ну что, Славик, переговорил с Беляевым?

— Нет, не удалось.

— Что так? Подполковник не стал тебя слушать?

— Нет! Просто я не смог выйти на связь с отрядом.

— Почему?

— Помехи забили эфир, поэтому я и хотел спросить у вас: почему именно сейчас не действует связь?

Соколов вспылил:

— Слушай, старший лейтенант, ты на что намекаешь? Откуда я могу знать, почему сейчас забит эфир? Такое уже бывало, и Беляев лично пытался разобраться. Ничего не вышло. Помехи как внезапно появились, так и продолжают периодически перекрывать нашу связь с отрядом. И причина их возникновения до сих пор не определена. Тебе достаточно того, что я сказал?

Старший лейтенант продолжал подозрительно смотреть на майора.

— И все же перед выездом я хотел бы связаться с подполковником.

Соколов не выдержал:

— Да пошел ты на…! Будет еще мне мозги сношать сопляк какой-то. Отвали от машины, я поеду один. Но учти, завтра же Беляев так вздрючит тебя, что ты раз и навсегда перестанешь выставлять какие-либо условия. Тоже мне фигура… тьфу! Свалил в казарму и ждать моего возвращения! Отбой по распорядку!

Начальник заставы включил передачу и хотел уже тронуться с места, как рядом с ним сел заместитель.

Соколов, повернувшись к нему, произнес:

— Запомни, щенок, ты в нашей с подполковником игре пешка. Пешка, которой без сожаления жертвуют ради общего результата. И Беляев тобой пожертвует, как только необходимость в твоих услугах отпадет. Это я ему нужен, ты — нет.

Сонин спросил:

— А с чего вы вдруг так откровенны, товарищ майор?

Начальник заставы ответил, как бы сожалеющее глядя на Сонина:

— А с того, что во мне твое спасение, парень! И только я могу тебе что-то гарантировать. Ты совсем скоро в этом убедишься. Но достаточно разговоров, поехали!

Старший лейтенант вновь удивленно взглянул на начальника:

— Мы поедем без охраны?

— Да, таков приказ подполковника!

— Не нравится мне все это.

Соколов согласился:

— Мне тоже.

Он отпустил педаль сцепления, «УАЗ» плавно тронулся, постепенно набирая скорость, проехав участок, на котором по дороге справа и слева лежали бетонные блоки.

Старший лейтенант молчал, напряженно думая.

Отчего начальник заставы вдруг открылся ему? Ведь до этого вечера он был немногословен и держал своего заместителя на дистанции, ограничиваясь только чисто служебными отношениями. Почему сейчас он повел себя так откровенно беспечно? Он же прекрасно знал, что его заместитель человек Беляева. И вдруг эта откровенность. Что сие означает?