«Напился, мерзавец», – решил Галлен. О том, что его обманули, он не думал – городские пьяницы были бесхитростны и никогда не пренебрегали легким заработком на новую опохмелку.

Вспомнив, в какую сторону ушел информатор, Галлен пошел в том же направлении. Он вовсе не думал, что легко отыщет бродягу, но возвращаться в гостиницу без результатов ему не хотелось.

Переходя с улицы на улицу, от переулка к переулку, Галлен несколько раз замечал пьяных и догонял их, чтобы рассмотреть, однако даже в сгущавшихся сумерках понимал – это не его информатор.

Когда совсем стемнело и от него стали шарахаться припозднившиеся прохожие, Галлен решил вернуться в гостиницу, а на следующий день все начать сначала, но едва он взял направление к «Белому быку», как сзади послышался какой-то шум. Кавалер обернулся.

Это оказались двое стражников, кативших небольшую тележку и подсвечивавших себе дорогу двухфитильным фонарем. Когда они поравнялись с Галленом, он заметил, что на тележке лежит тело.

«Убитый», – подумал кавалер, однако все же решился спросить:

– Это что у вас за тело, господа солдаты?

– А тебе какое дело? – грубо ответили ему и осветили фонарем.

– Да я знакомого ищу – шел ко мне в гости и пропал…

– Пьянчуга это. Мы его в холодную везем.

– А зачем?

– Завтра отоспится и пойдет ров чистить. Приказано двадцать бродяг насобирать, чтобы работали за оскорбление общества непотребным видом.

– Можно я посмотрю на его лицо?

– Смотри – не жалко, – ответил стражник с фонарем и, переложив алебарду в другую руку, опустил фонарь пониже.

Галлен сразу узнав своего информатора и улыбнулся. Должно быть, тот свалился под тяжестью выпитого.

– Удивительное дело, господа солдаты, это тот самый знакомый, которого я ждал. Давайте заключим сделку – вы доставите его не в холодную, а к моей гостинице. Пьяниц в городе и так предостаточно, в холодной от одного не убудет.

Галлен достал из кармана серебряный талер, и тот засиял в свете фонаря.

– Держите, вот ваши деньги.

Стражники переглянулись, потом один взял монету и спросил:

– Куда повезем, ваша милость?

Теперь он говорил с Галленом более уважительно.

– В гостиницу «Белый бык».

– Извольте, ваша милость, доставим с нашим удовольствием.

Ходить по темному городу в сопровождении двух стражников с фонарем было удобно, мелькавшие в проулках подозрительные субъекты быстро прятались по углам, Галлену даже не приходилось доставать кинжал.

Луна была скрыта за облаками, а другого освещения в городе не имелось, даже фонарей напротив ратуши.

– В прошлом году еще горели, а в этом решили масло экономить, – сказал один из стражников, когда они пересекали площадь.

– Как же, экономить! – усмехнулся второй. – Бургомистр это масло у себя дома экономит.

– А почему и в окнах света нет? – спросил Галлен.

– Окна ставнями закрыты. Как темнеет, так сразу все закрываются, иначе воры могут забраться. Поднесут лестницу – и уже в доме.

Когда свернули к гостинице, пьяный всхрапнул и повернулся на бок.

– А этому хоть бы хны, – заметил один их стражников.

– Крепко набрался, – согласился второй.

У ворот «Белого быка» ярко светили два фонаря, а над крыльцом – еще два. Свет горел и в окнах нескольких апартаментов, отчего гостиница выглядела обжитой и уютной.

Под фонарями Галлен попросил стражников сгрузить пьяного у воротного столба, приветливо с ними попрощался и пошел искать конюха, к которому после мытья Бурта испытывал доверие.

Во дворе стояли два распряженных экипажа, привезших в гостиницу новых постояльцев, а возле них на соломе спали кучера.

Галлен прошел мимо них, спугнул у забора пеструю кошку и нашел конюха на конюшне, где при свете лампы он намазывал лошадям копыта дегтярной мазью.

– Ах вот ты где! – сказал кавалер, увидев здесь Бурта.

– О, ваш благородие! – обрадовался тот. – А я уж думал, вы куда-то подевались.

– Никуда я не подевался.

– Мы тут лошадок лечим, – пояснил конюх.

– Понятно, – кивнул Галлен. – Там тебе еще работа подвернулась.

– Какая же?

Конюх поставил чашку с дегтем и распрямился.

– У ворот пьянчуга лежит, нужно, чтобы он пришел в себя и смог поговорить со мной. Если сделаешь, с меня пять крейцеров.

– Сделаю, как не сделать! – улыбнулся конюх.

– Но он крепко пьян, – предупредил Галлен.

– Если живой, заговорит обязательно. Я секрет знаю.

– Хорошо, если так. Как готово будет, найдешь меня на кухне.

– У нас не кухня, у нас – рестарант, – с гордостью заметил конюх.

– Значит, в рестаранте, – согласился Галлен и направился к парадному крыльцу.

В гостевой зале было светло от полудюжины масляных ламп, которые не коптили из-за особого качественного масла, подвергавшегося кипячению с золой и длительному отстаиванию.

Такое масло могли себе позволить только в богатых домах, а очень многие обходились прогорклым жиром, чаще всего тем, который оставался на кухне.

За бюро стоял другой приказчик, но он сразу узнал в Галлене постояльца, хотя тот и был в прожженной шляпе и старой куртке.

– Желаете ужин, ваше благородие?

– Да, немного перекушу. Но лучше в рестаранте.

– Как будет угодно, – кивнул приказчик. – Пожалуйте, это здесь.

Он вышел из-за бюро и открыл перед Галленом широкую сосновую дверь. Кавалер вошел в просторный зал и огляделся.

Воздух здесь оказался свежим и почти не носил запахов кухни, хотя стук сковородок о плиту был слышен отчетливо.

Стоявший у стены приказчик тотчас подскочил к Галлену и, лишь скользнув взглядом по его шляпе, проводил на подходящее место за покрытым скатертью столом.

Галлен положил шляпу рядом и, откинувшись на спинку стула, спросил:

– Чем кормить будете?

– Извольте выбрать сами, ваше благородие, – произнес приказчик и положил перед кавалером пергамент в деревянной рамке.

– Что это? – спросил тот.

– Рестарантный перечень, ваше благородие. Здесь записаны блюда вечернего, утреннего и полуденного харчевания, а также напитки и соленые огурцы.

– Ага… – произнес Галлен и одобрительно кивнул. – Как в столице, значит?

– Именно так, ваше благородие. Ярсель город не последний, пора уже и нам приучаться.