А вот Анастасия, наоборот, лишь выпрямилась еще больше, если такое возможно при подобной идеальной осанке. Ни одна мышца на ее лице не дрогнула, даже веки не задержались ни на миг, поднимаясь и опускаясь.

— Демон темных глубин и во… — медленно, чеканя слова начала она, но тот взмахом руки прервал ее:

— Не надо… эти слова давно устарели. — В голосе этого существа послышалось что-то, смутно напоминающее иронию, — Не надо слов…

Он и так все видел и понимал, обе девушки чувствовали это всей своей сутью. Иве еще отчаянней захотелось сбежать куда угодно, но лишь бы подальше.

«Так и будешь всю жизнь бегать от таких, как я?»

прозвучало в сознании травницы. Знахарка могла поклясться, что эти слова не были произнесены вслух, но она их услышала так явственно, даже интонацию и тембр смогла разобрать. Голос у демона, кстати, был красивый. Даже чародейка при всем том состоянии, в котором находилась, признала это. Сразу почувствовала. Он действительно пробирал, трогал струнки души. Такие голоса должны быть у соблазнителей, вампиров и менестрелей. Как ни страшно было Иве, она мгновенно представила себе троих в одном — вампира-менестреля, соблазняющего какую-нибудь девицу. Сама она себя на месте оной почему-то не видела. Хотя почему?… У нее уже был свой вампир.

«Ты мне льстишь», — шепнул все тот же чародейский голос где-то в самой душе.

«Зараза, — беспомощно подумала юная волшебница, явственно ощутив веселье демона. Несомненно, это он так баловался с ее сознанием, — Но как же красив».

Она более внимательно посмотрела на самого демона. Он и до этого не казался слишком страшным, а сейчас уж тем более. Ну крылья, ну морда, как у гаргульи, хвост — право, какие мелочи… Ей почему-то казалось, что этот облик не то чтобы ненастоящий, но, по крайней мере, не единственный. Своего рода дань традициям и людским представлениям. Что демону самому привычней другой, а этот — что-то вроде парадного мундира, который надевают только на торжественные мероприятия. Вот сейчас он растворится, и из-под него проступит другой, куда более привлекательный. Может, даже красивый. Под стать голосу. И в этот же миг травница спохватилась, упрекнув себя в том, с какой легкостью поддается на уловки темных сил. «А всего-то красивый голос, — ругала она себя. — Станешь легкой добычей! Даже неинтересно ему будет. Позор!»

«Да, ты права: разным душам — разные цены. Скажу даже больше: разным душам — разные демоны».

Ива бы вздрогнула, если б смогла. Но, увы, сейчас это было невозможно. Анастасия же не собиралась как-то демонстрировать свои слабости. Да и сбить ее с толку такими мелочами, как демонический облик или пробирающий голос, было невозможно. Сейчас в ее голове был только один образ, и, хотя она видела все остальное, только он имел значение. И тот, кто пришел из вечной тьмы, это отлично видел.

— Я не могу выполнить твое желание, — покачал головой демон, — Смерть нельзя победить. Даже мне… — Он помолчал, — Но ее можно обмануть. Подумай. И загадай желание — то, что нужно.

Она думала недолго. Иве даже показалось, будто Анастасия заранее знала, что просить. Эта мысль рефреном повторялась в ее мыслях, в ее дневнике.

Несколько слов… Несколько слов, полоснувших по сердцу и рассекших две судьбы.

В глазах демона алым пламенем сверкнуло удовлетворение. Он наклонил голову, но произнес не то, что они обе ожидали:

— Мне нужен символ. Символ платы. Отправляйся на…

Совершенно обычными словами демон объяснил, как Анастасии дойти до одного магазинчика, чтобы купить там старинную монету, которую она и отдаст потом ему. Дескать, ей не стоит беспокоиться, что она получит другую монету. Тут уж не ошибешься.

Все это время Ива пыталась достучаться до сознания Анастасии. Та явно не понимала, на какую глупость идет. Нельзя, нельзя, ни при каких условиях, связываться с темными силами. С демонами! Как только в голову такое пришло! Демон никогда не будет честен с человеком, он обманом вовлечет его в договор, и если и выполнит его, то так, что и придраться будет не к чему, но самое желанное заключивший сделку так и не получит. В этом-то и загвоздка. Ты не только потеряешь все, но и не получишь того, чего так отчаянно хочешь.

«Ты неправа, — вновь прозвучал этот голос в сознании травницы. — Так поступает только всякая шушера из низших. Но они и лезут к тем, кто поглупее. Такие души, как у Анастасии и Александра, — это изысканное яство, на него у всякой мелочи духу не хватит. Они знают, что, если попытаются, их сотрут в порошок подобные мне. Такие души нельзя оскорблять неуважением».

Могла бы — Ива непременно открыла бы рот от удивления. Вот те на…

«Какие это такие души?» — попыталась разобраться она.

«Гордые, сильные, настоящие… те, обладанием которыми можно гордиться, как вы, люди, гордитесь… породистой лошадью или приобретенным произведением искусства, красавицей-дочерью. Тем превосходным, на что имеешь права, хотя в достоинствах оного твоей заслуги мало… Только здесь намного сложнее. Людям это трудно объяснить. Слишком тонкий оттенок… Скажем так, эти души вкуснее».

«Боги, неужели ты их… ешь?»

«При чем тут боги? Ем? Хм… скажем так, поглощаю».

«Ты ими питаешься?! Уничтожаешь?!»

«Да, питаюсь в том числе и ими. Получаю от них силу. Но кто сказал, что уничтожаю?»

«Разрушаешь души, и им никогда не попасть в то место, куда уходят все души после смерти?»

«Какой смысл ловить душу, если она перестала обладать индивидуальностью? Это как купить роскошную кобылу и пустить ее на колбасу. Или сжечь бесценную картину. Глупо, затратно и преступно… А значение жизни после смерти сильно преувеличено».

Мысленно травница нахмурилась. Он говорил такие чудовищные вещи. Говорил их спокойно, не насмехаясь. Будто все это являлось правдой. И совершенно обычной для него. И еще… она не совсем понимала всего этого. Догадывалась, что под каждым словом лежит мощное обоснование, но демон не пояснял, а ей самой не хватало ума домыслить услышанное. Осознавая, что упускает что-то невероятно важное, знахарка не хотела, отчаянно боялась попытаться вникнуть в его слова. Ей казалось, задумайся она над ними, так непременно поддастся и усомнится, позволит себя запутать, и кончится все печально — темные силы ворвутся в ее душу и заберут себе.

«Я слышала, что такие, как ты, могут кого угодно заговорить, — не найдя ответов, взбеленилась Ива. — Наговоришь мне сейчас кучу псевдомудростей, сама не замечу, как в твоих сетях окажусь! Тебе же надо чем-то питаться, не так ли?» Травница пришла к выводу, что правильнее всего будет просто не верить ничему из того, о чем говорит демон. Он по определению не может сказать правды, а если бы и сказал, то так бы ее извратил, что похуже лжи вышло. Но Ива не Златко и не Калли, чтобы в такой запутанной игре отделить зерна от плевел.

«Не беспокойся, за твоей душой если я и приду, то еще не скоро. Чтобы из тебя вышло… изысканное блюдо, потребуется еще немало времени, да и должны произойти кое-какие события. И то я не уверен».