– Меня сокращают. Убью гада. Это я бесперспективная? Как язык повернулся… Нет, он еще приставал ко мне, за грудь цапал, я его послала… он и объявил о сокращении. У меня муж красавец, зачем мне эта лысая свинья!

Вера вдруг резко схватила за руку Лиду, перебив:

– Идем. Отвлеки Инночку.

– Как? Она не покидает боевого поста.

– Соображай, но выкури ее из окопа.

Они взбежали по лестнице, в конце коридора Вера стала лицом к окну и сделала знак рукой подруге, мол, давай.

– Инна Георгиевна, – заглянула Лида в приемную, – вас внизу какой-то мужчина спрашивает, сказал, не видел лет десять.

Мужчина! – лучше не придумать. Инночка – самый распространенный тип старой девы, редкая стерва, страшна, как несбывшаяся мечта, но втайне ждущая принца на белом «Мерседесе». Буквально вприпрыжку она поскакала навстречу судьбе. А Вера рванула к директору, постучалась, Шарик крикнул «Войдите». Он развалился в мягком кресле, хмурился. Прикрыв плотно дверь, Вера прошла к столу и, умостив круглый зад сверху бумаг на краю, низким, проникновенным голосом сказала:

– Петр Давыдович, у меня просьба…

– Какая? – буркнул он, выдернув из-под попки Веры бумаги.

Тут только оценил вальяжную позу одной из самых красивых женщин в бюро, а возможно, и в городе, ножку с острой коленкой, облегающую юбку. На Веру покушаться не смел, все же иногда он отдавал себе отчет, но сейчас… положил ладонь с сарделькообразными пальцами на коленку, Вера не возразила.

– А вы не будете сердиться? – кокетливо выставила грудь она, приоткрыв рот, как в эротическом журнале.

– На тебя? – Сардельки полезли вверх по ножке. – Как ты могла подумать, Верочка?

Еще чуть-чуть – из его рта потечет слюна, как у собаки. Вера поставила обе ступни на кресло, Шарик очутился между двух ножек, обтянутых черными чулками. Ему открылся обзор на кружевные резинки и две полоски тела вверху. Вспотел. Вера взяла его за галстук, притянула и зловеще замурлыкала:

– Я хотела сказать… если ты еще раз Лидочке или мне заикнешься о сокращении или, не дай бог, начнешь приставать, я оставлю от тебя, лысая морда, одно пятно на асфальте. Да я бомжа найму за литр водки, и на тебя, случайно(!), кирпич свалится…

От неожиданности его будто хватил апоплексический удар, он выкатил глаза из орбит и попытался встать, но Вера поставила ногу в черной туфле на место вожделения, больно придавив шпилькой и продолжив:

– Сидеть! Ты на себя смотрел в зеркало, жирный хряк? Пора на пенсии сало вытапливать, греясь на солнышке, а ты все под юбки лезешь, старая образина. Да я тебя на куски раскрою и собакам суп сварю. Я не шучу. Ты меня понял? Не слышу. Скажи да.

– Да… – взвыл Шарик, так как Вера надавила каблуком.

Не звать же на помощь! Войдут и что увидят?! Растрезвонят, гниды, на весь город. Вера спрыгнула со стола и у выхода напомнила ядовито-ядовито:

– Вы обещали не сердиться, Петр Давыдович.

Нахулиганив и послав воздушный поцелуй с улыбкой, Вера ушла, а он не мог в себя прийти, глотал таблетки и пыхтел:

– Шлюха! Тихоня! Проститутки кусок (как будто проститутки может быть два куска или три), Прикидывалась тихоней, гадючка. На вид ангел, а на деле… Змея! Да я ее… в порошок… Распоясалась, змеюка. Надо было заехать, чтоб со стола слетела, шлюха поганая. Ну и молодежь пошла! Я к ней как к дочери, материальную помощь выделил на похороны матери, а она? У, сука!..

Внезапно его осенило: за ней кто-то стоит. Она бы не посмела, нет… Кто-то из высших…

– Я выходила, Петр Давыдович, – заглянула в кабинет со скорбным лицом секретарша.

– Вон! – истерично заорал он. – И без стука не входить! Вон!

Очередной перекур в туалете Вера и Лида устроили через час, ни у кого не спросив разрешения, хохотали в голос над Шариком. Заглянула Инна, трагическим голосом, исторгая нелюбовь, почти не разжимая рта, сообщила:

– Быстро в красный уголок! Приехал Илья Николаевич.

Девочки, оценив с удовлетворением заплаканные глаза, последовали за ней, пересмеиваясь. В переполненном зале на сцене восседал Васков, положив ногу на ногу и сцепив на колене пальцы рук, важно речь толкал.

– Ни черта не пойму, – возмущенным шепотом произнесла женщина средних лет. – Говорит, говорит… Что он мелет? Мне хоть кто-нибудь разъяснит?

– Это стиль такой, – шепнула девушка рядом. – Их учили в спецзаведениях демагогике.

– Демагогии, – поправила Лида.

– Какая разница? – хмыкнула девушка. – Пусть демагогия, смысл один: говорить много и не сказать ничего.

Кто слышал, те прыснули. Шарик застучал авторучкой по столу, призывая к порядку, а Инна преданно высматривала невежд.

– Можно? – поднял руку мужчина в зале. – У меня вопрос: ремонт начнется в январе, что довольно странно, а когда закончится?

Вместо Васкова нараспев ответила Лида:

– «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе…»

От хохота задребезжали стекла в окнах. Илья нахмурился, строго взглянул на директора. Пунцовый Шарик вновь застучал авторучкой по столу, призывая к порядку, но тут Лида встала:

– Скажите, Илья Николаевич, почему мы, профессиональные архитекторы, не работаем над городскими проектами? (Зал замер. Проблема волновала всех, от этого зависел заработок.) Занимаются проектами все кому не лень! А те, кто должен выполнять данную работу, сидят без дела. Почему выбираются проекты дорогостоящие?

Это был булыжник в огород Ильи, на координационный совет он представил личный проект перестройки площади, который и приняли. Не любил он встречи с электоратом, но другой Илья, живущий внутри, жестко ответил:

– Данный вопрос будет освещаться в прессе и на телевидении самым подробным образом. Вопросов нет?

Какие уж тут вопросы! На выходе чертежница бухтела:

– Лидочка, не знаешь, как происходит? Я делаю проект за астрономическую сумму, половину отдаю Васкову. Думаю, наши новые русские поднаторели и придумали новые манипуляции с деньгами.

– Он чиновник, – поправила девушка. – А новые русские – бизнесмены, банкиры…

– Ошибаешься, – возразила Лида, – Васков и иже с ним есть самые настоящие НОВЫЕ русские. Бизнесмены пашут, а Васковы просто хапают.

Их догнала Инна Георгиевна:

– Ларская, вас с собаками надо разыскивать. Быстро к директору.

Это была вынужденная мера – посетить бюро, ибо накануне Черемис поинтересовался нейтральным тоном:

– А Ларская опять с Сергеем?

– Почему так думаешь? – напрягся Илья.

– Видел, она садилась в его машину.

– И?..

– А я больше ничего не знаю. Проходил мимо случайно.