— Кому, как не вам, знать, чего я хочу, — ответила она. — Я хочу замуж. Вас это удивляет?

— Нет, не удивляет, — согласился он. — Но мало что объясняет. Все женщины стремятся выйти замуж.

— А все мужчины хотят этого избежать, создавая женщинам препятствия, которые приходится преодолевать.

— Думаю, вы, мисс Прествик, не боитесь трудностей.

— Благодарю, лорд Айвстон.

— Но мне бы хотелось знать, чему еще вас научил конюх, помимо поцелуев. Обычно поцелуи в течение нескольких часов заканчиваются…

— Ничем не заканчиваются, если женщина этого не захочет. А в мои планы это не входило, уверяю вас. К тому же он был всего лишь конюхом моего отца. Разве мог он преступить границу, разделяющую нас? Нет, не мог. Я выбирала мужчину очень тщательно, лорд Айвстон. Я вообще все взвешиваю, прежде чем приступить к действиям.

— В этом я не сомневаюсь, мисс Прествик. Но вот что интересно. Сможете ли вы устоять перед мужчиной, который более искушен в поцелуях, чем конюх из отдаленного поместья? — парировал он.

— Не такое уж оно отдаленное, — ответила она.

— Только эта часть вопроса задела вас за живое? Интересно, — сказал он с подобием язвительной усмешки, причем слабым подобием, ибо губы его едва заметно искривились. — Значит, в остальном мое предложение вас устраивает? Это так любезно с вашей стороны.

— Какое предложение? Я не понимаю, о чем вы говорите, лорд Айвстон, хотя уже начинаю к этому привыкать.

— По-моему, все предельно ясно, — приятным мягким голосом сказал он. Но только голос был приятным. Хищный блеск его глаз говорил совсем о другом. — Я предлагаю вам провести со мной некоторое время, скажем, с полудня до вечера. Мы будем целоваться и посмотрим, что из этого выйдет. Мне хотелось бы убедиться, что я по крайней мере так же хорош, как конюх из поместья, не важно, насколько отдаленного. Он все еще в Тимперли, кстати? Признаюсь, он вызывает у меня некоторое любопытство, принимая во внимание пари, из которого следует, что я женюсь на вас, и ставку вашего брата на то, что вы выйдете замуж за Иденхема. Если помните, мы собирались обсудить именно это. И поскольку я не предполагал, что окажусь в таком глупом положении, мне хотелось бы получить некоторую компенсацию. Думаю, такая мелочь, как шанс превзойти конюха в искусстве поцелуев, меня устроит. Надеюсь, вы согласны дать мне этот шанс? Да вы только выиграете от этого.

— Каким образом?

На самом деле она сказала первое, что пришло в голову. Пенелопа соображала с трудом, мысли путались. Айвстон казался безумным. Она не собиралась его больше целовать. И не собиралась признавать себя виноватой за пари относительно Иденхема. Это была идея Софии, которая на тот момент показалась Пенелопе вполне логичной. Пытаясь таким способом отпугнуть Айвстона, она и помыслить не могла, что он разозлится, и теперь идея двух противоречивых пари представлялась ей необдуманной, если не сказать больше, причем эффект оказался совершенно противоположным.

— Простите? — вежливо поинтересовался он с видом невинного младенца, как будто и не предлагал ей ужасающе неприличные вещи.

Одно дело, когда она сама решила провести полдня, практикуясь в поцелуях, и совсем другое, когда маркиз предлагает ей с той же целью провести несколько часов с ним. Она делала это ради своего будущего мужа, желательно Иденхема. Не ради себя. Хотя, надо признаться, это было довольно приятно. Она сама не ожидала, что испытает такое удовольствие. Испугавшись этого, она позаботилась о том, чтобы на следующий день конюха уволили. Было бы только хуже, если бы он каждый день путался под ногами. Ей бы пришлось бороться с соблазном. Чувства вины она не испытывала. Снабдив его приличной суммой денег, Пенелопа предложила ему отправиться на почтовой карете по Холихед-роуд в Шрусбери, куда он благополучно добрался и нашел работу. Она всегда все взвешивала и тщательно обдумывала, прежде чем что-то предпринять. Так считала она сама, ведь никто другой не мог ей этого сказать. Никто ничего об этом не знал. Кроме лорда Айвстона. Но ведь он не проговорится?

А вдруг?

— И все-таки я не совсем понимаю суть вашего предложения. Вы джентльмен до мозга костей. И ваше поведение ставит меня в тупик. Может быть, нам лучше забыть об этом разговоре, как будто его и не было?

— Мисс Прествик, думаю, вы все прекрасно понимаете, — ответил он без промедления, хотя из чувства приличия мог бы изобразить некоторое колебание. Но он не собирался ходить вокруг да около. Что было совершенно на него не похоже. Всем было известно, что Айвстон не склонен к откровенным и прямолинейным суждениям. Да и как это возможно, если он так редко выходит из дома? — Я желаю вас целовать. И так долго, сколько сочту нужным. Это дело чести, дань классу, к которому я принадлежу, если хотите. Я считаю, вы обязаны дать мне возможность доказать, что моральные принципы моего класса выше, чем у простого конюха. И еще мне хотелось бы проверить вашу способность противостоять соблазну. На мой взгляд, вы переоцениваете себя. И, клянусь, я приложу максимум усилий ради вашего будущего мужа. Надеюсь, он будет представителем моего класса, а не конюхом?

— Лорд Айвстон! Я могу…

— Мисс Прествик, я знаю, что вы можете. Я вас уже целовал. И хочу больше поцелуев, если позволите. И только тогда, только тогда я смогу убедиться в вашей невинности и определить степень вашей искушенности. У меня была бы возможность оценить глубину ваших познаний, что вряд ли вызовет у вас возражение, ибо вы мастерица планировать и подстраивать любовные свидания с целью получения выгоды для себя.

— Выгоды? — сказала она, отчеканивая каждый слог. Ее голос был холодным, как металл. — Это вряд ли.

— Тогда попытаемся извлечь хоть какую-то выгоду из нашей запутанной ситуации, вы не возражаете? Я заключил заведомо проигрышное пари, и теперь в книге ставок «Уайтса» черным по белому записано, что я женюсь на вас.

И самое малое, чем вы можете поправить положение, это сделать его немного приятнее.

— Я не знала, что можно сделать проигрыш пари приятным, — сквозь зубы процедила она.

— Но вы постараетесь, обещаете?

По слухам и ее собственным наблюдениям, лорд Айвстон обладал очень мягкими манерами, сторонился внимания и разговоров, желая оставаться в тени. Но сейчас перед ней был совершенно другой человек. У него был такой вид, как будто он собрался на войну, избрав полем для битвы Пенелопу, что очень раздражало.

Неожиданно Пенелопа осознала, что согласно кивает. Теперь она смотрела на лорда Айвстона совершенно другими глазами.

— Вы очень ясно изложили ваши намерения, но как они согласуются с нашим договором, лорд Айвстон? Ставки уже сделаны.

— Да, и оба пари записаны.

— Но я не виновата в этом.

— Неужели? Разве не мистер Джордж Прествик поставил на то, что до конца этого сезона вы выйдете замуж за Иденхема?

Она не собиралась говорить ему о Софии. Ему ни к чему знать, что здесь замешана она. И вообще чем меньше он знает, тем лучше. От него требовалось только одно — прикинуться, что он неравнодушен. Неужели это так трудно?