спросила, если я откажу и продолжу борьбу, насколько вероятно, что они перекроют мне дорогу в работе?

Ведь таким, как они, не отказывают! Многие душу продают за место под солнцем!

Друг ответил, что очень высокая вероятность того, что меня лишат работы. И за меньшее наказывали артистов, внося в черные списки.

В общем, на кону стояло будущее или честь папы.

Я понимала, что не смогу жить, продав папу, но и от мысли, что меня лишат работы, приходила в ужас. Я дышу своей профессией, я в ней с рождения, да и папа так мечтал.

Тамир писал мне в социальной сети, что хотел якобы прийти ко мне на спектакль, но не сможет. В ответ я написала, ну ОК, можно, тогда как-нибудь кофе попить.

Я подумала, надо встретиться, поговорить лично, прежде чем принимать решение. А вдруг и правда он сам верит в свою ложь, вдруг он неплохой человек, и мы найдем контакт и не важно, родственник он или нет, можно же попробовать подружиться? Даже несмотря на всю боль, которую он нам принес. Человеку нужно дать шанс.

Мы договорились встретиться в японском ресторане. Почему там? Это было единственное знакомое место, между его и нашим домом, чтобы всем было удобно. Да и кухню эту мы любим. Я сказала, что буду с мужем, предложила ему взять жену, но он приехал один.

Я пообещала себе и попросила мужа быть непредвзятыми, попытаться быть открытыми и позитивными. И мы обещание выполнили, клянусь, я была собой, шутила, рассказывала истории, наблюдала, но сразу же, с первых минут столкнулась со стеной. Первое, что он сказал после приветствия, что тему о папе мы трогать не будем.

Конечно, меня это удивило, мягко сказать. Ведь если человек думает, что он твой брат, то и разговоры будут о схожести, об интересах, о том, что он не знает про папу, про моих детей, про его дочь. Разве не так?

Но человек пресек разговоры о родстве, о папе, о детях. Ему не было интересно показать мне свою дочь, сравнить ее с моими детьми. Не интересно говорить о том, кто, как он думает, является нашим родителем. Мы говорили о политике и театре!

Теперь-то я понимаю, что он не хотел говорить о папе, понимая, что не ответит ни на один мой вопрос, что рядом нет редакторов и микрофона в ухе, что это не его история и ему не интересно говорить о чужом человеке, у него другие цели. Встреча длилась час, не больше, и когда в конце он предложил сфотографироваться для Инстаграмма, мне стало все понятно. Его цель была лишний раз убедить всех, что он добился цели, его якобы признали и все хорошо! Если честно, я и не собиралась фотографироваться, была не накрашена и без прически, но отказывать не стала.

Мне хватило часа, чтобы убедиться лишний раз, что он не моя кровь, не сын папы. Знаете, хотим мы или нет, но у отца и сына есть масса схожести, в манерах, повадках, голосе, руках, поведении. Я честно пыталась отыскать хоть что-то, ничего! От слова совсем! В жизни он и лицом-то не похож, совсем другой типаж. Голос не похож, руки совсем другие, манеры, повадки, ничего общего. Просто чужой человек сидел напротив. Муж потом сказал, что тоже не увидел ничего общего.

Например, когда к нам приехал папин племянник Саша Мишулин, Ваня сразу сказал: «Видно, что вы родня». Хотя Саша копия своей мамы, даже рост у него в мамину породу, высокий, но наша «мишулинская ямочка» на подбородке, повадки, манеры, все схоже! Видно, что брат. А с Тамиром ничего. Более того, мне хватило часа, чтобы понять, что он очень расчетливый, холодный, самовлюбленный и знающий, что делает, человек. Он совсем не душка и не такой, как пытались про него говорить его приближенные. «Неужели они это не видят?» – думала я. Таких, как он, стоит бояться, таких иногда называют латентные садисты. Это те, кто исподтишка, на улыбочке делают свое дело, провоцируют и доводят людей до срыва, а в итоге вина падает на того, кого он довел, ибо на него даже подумать не могут, что он на такое способен.

Мы, Мишулины, открытые и эмоциональные, пусть делающие из-за этого ошибки, но зато мы никогда не нанесем удар в спину, никогда не предадим и не совершим подлость. Если что, мы будем открыто бороться, честно и по правилам, а Тамир нет… его стиль – это обаять всех, а потом нанести удар на улыбочке.

Единственное, что я его спросила, почему он не пресек оскорбления в адрес папы? Почему сидел и слушал эти гадости?

Его ответ окончательно дал мне понять, что я не ошибаюсь в своем мнение о нем.

– Моя позиция, что каждый сам за себя в этой жизни. Даже если обидят мою маму, я не вступлюсь, так как это ее проблемы, не мои. Я же не знаю всех косяков других людей, почему должен за них заступаться?!

Да, мое желание узнать и подружиться с ним разбилось вдребезги. Это не мой человек! С таким я никогда не смогу общаться! И этот человек четко знает, что он никто моему папе, он просто строит свою карьеру.

Просидев час, мы попрощались, естественно, ни о каком продолжении общения разговора не было ни с его стороны, ни с нашей. Второй шаг мне самой делать не хотелось, а он и не думал предлагать. Цели добился, фотографию получил. Единственное, тогда он обмолвился о скорой премьере сказки в своем театре, мол, приходите, если хотите и все.

Сомнений, что он никто, у меня не было и до встречи с ним, а после уже никто не заставил бы меня изменить мнение! Умные люди поймут, что, кроме цифр ДНК, есть еще масса вещей, которые невозможно скрыть или не знать, будучи родственником, цифры можно нарисовать, а память или генетическую схожесть не нарисуешь никаким карандашом!

Что было дальше? Дальше мы ждали ответа из Швеции и думали, что делать с выбором между работой и честью папы. Тут еще мне раздался звонок из одной антрепризы, с предложением играть спектакль вместе с Тамиром. Конечно, у меня снова все опустилось внутри, но я профессионал, и меня учили не смешивать работу и личные отношения. Подумав, я ответила согласием. Работа есть работа, за кулисами меня никто не заставил бы с ним дружить, а работать не всегда приходится с теми, кто нравится. Надо сказать, что Тамир сначала дал согласие, а потом, спустя какое-то время, отказался, сославшись на занятость, но в то время особой занятости у него точно не было, а нормальный актер никогда