– Что ж, у меня отпала эта дилемма – говорить или не говорить мужу о возможном… э… исходе родов, – вслух сама себе сказала она.

Вернулась в спальню и пошла в душ. Обильно полила себя пеной. И поняла, что интуитивно решила наслаждаться каждой минутой жизни. Недаром считали древние римляне, что жить нужно, всегда помня о смерти. Ведь и без гороскопа ясно, что деторождение – процесс опасный. Подумала Соня и о том, что еще не поздно на ее сроке сделать аборт. Но она точно рискнет детей оставить.

Две жизни взамен одной – две копии ее и Клода, только улучшенные – разве это не разумная цена за переход в мир иной с его возможными яблоками или танцами на сковородке?

В это время на кухню вошли счастливые, лохматые, веселые Миша и Лилия. Расспросы были лишними – эти двое гуляли вдвоем всю ночь.

Дух же Олега, увидевший нового любовника бывшей жены, огорчился даже больше, чем когда застукал Татьяну в постели с ее шефом.

Он, злой, вернулся в спальню к дочери. Уселся в кресло. Там уже витал дух Влада.

– Я видел Георгия. Он понял, что любит Настеньку мою, когда тебя убили.

– Да. Я слышал его признание.

– И как ты этому относишься?

– Он сможет ее защитить, – убеждал сам себя Влад, чтобы не злиться на Настю. Он всегда знал, что все понять – это все простить. И искал аргументы в пользу своей «жены на час» вместо того, чтобы впадать в остракизм.

– И убить ее тоже может такой муженек, – съязвил Олег. – Да, недолго они горевали по мне – девочки мои, – с горечью осудил Олег мать и дочь.

– А не будь их – вообще бы никто по мне не горевал и минуты, – заступился за жену и тещу Влад. – Лучше быть недолго счастливым, чем долго несчастным.

– Да ты заговорил цитатами из эпикурейского наследия. Так же рассуждают и «наркоши»: мол, умереть в сладком бреду лучше, чем вариться в бытовом аду.

– Любовь – это то, что сильнее наркотика, – перевел Влад беседу духов в более безопасное русло.

– Но действует в химическом отношении так же и там же в мозгу.

– Мой мозг теперь в морге. А любовь осталась. Так что она – что-то больше, чем химическая реакция.

– Недолго нам осталось ждать разгадку этой тайны – дней тридцать пять, по-моему. Но никто не сообщает о жизни на том свете сюда, на Землю.

– Надо слетать домой в Москву, пока еще могу. – Олег подобрался, напрягся. – Мой Ангел сообщил, что Татьяну убили. Так что у меня на этом свете, который «тот», теперь есть жена, – с сарказмом сказал Олег.

– Может, это и хорошо? – спросил его Влад. – Но я все равно желаю Насте жизни.

Лилия с Михаилом отправились в гостевой домик спать. Именно спать – ведь оба бодрствовали ночью, готовясь к любви, как к грозе. Благо, французы уже освободили домик от вещей, загрузив их в джип, чтобы Махмуд отвез их в аэропорт.

Соня отыскала чек из супермаркета и валявшийся возле телефонного аппарата карандаш и поторопилась записать стихи. Она, как всегда, использовала их для формулирования того, что она хочет и не хочет.

Мысль, которую она хотела донести мужу: Соня не потерпит мачеху для своих детей и женщину в своей постели даже после своей смерти.

Ангел Софьи поморщился и отправил по интуифону в канцелярию «минус» своей подопечной.

Ей ли не верить в то, что «тот свет», «новый», как она его назвала, существует, после того, что для нее сделали Абсолют и Ангелы.

А эгоистка какая! Мужу, сколько бы он ни прожил после нее, фактически, запрещает простое человеческое счастье и элементарное удовлетворение мужских потребностей!

Ангел все это попытался внушить Соне внутренним голосом, но лицо у нее сделалось оппозиционным. Она даже ногой топнула. Получилось, что на щенка, который сунул морду в приоткрытую дверь.

Соня вынесла ему и котам колбасы и остатки рыбы из холодильника. И пошла за сынишкой.

Тот спал так крепко, что даже позу не поменял. Соня стала будить его поцелуями. Он заулыбался, но глаза притворно не открывал.

– Ах ты хитрец, – Соня щекотала его под ребрами, и мальчишка закрутился волчком, увертываясь от ее пальцев. В комнату заглянул Клод.

– Прости, вчера мы с Гией…

– Я все видела, все знаю. И что вы знаете – знаю.

– Все знает только Бог, – одернул ее муж. – Так что не вздумай впадать в истерику из-за устаревшей информации.

– Да, не буду. Ведь и правда, наши жизни изменились после того, как я взмолилась, чтобы мне дали тебя.

Клод обнял ее, прижимающую к себе Фредика.

– Но мы примем все меры, олрайт?

– Океюшки, – сказала Соня.

Все трое побрели завтракать. Только Клод сперва сходил за Гией.

Миша позвал французов – сегодня они улетают. Те наелись той самой докторской колбасы, которую им, как и всем, предлагали каждый день.

Мужчины слегка выпили на дорожку. Одновременно «поправив голову» после вчерашней выпитой бутыли вина и коньяка.

Когда все из дома, наконец, рассосались, муж с женой и малышом решили спуститься к морю и погулять на свежем воздухе.

Фред носился по берегу с псом, которого также спустили на подъемнике. А коты опасливо свесили головы со скалы, с завистью разглядывая, как их повелитель ни за что балует этого расхлябанного, неловкого пса.

Но играющим было так весело, что оба они то и дело пробегали по прибою.

Соня с опаской смотрела на намокшие ноги Фреда. И решила, что долго гулять они не будут, а пока мальчик с воплями носится вдоль воды, у них есть время поговорить. Ведь этот вундеркинд развит не по возрасту.

– Я написала тебе стихи, Клод, – серьезно начала Соня. – Они – вместо завещания.

– Ой, мы же договорились – Бог нам дал ради друг друга новую линию судьбы. А по дате рождения мы узнали прежнюю. Так что, если ты велела мне быть счастливым и не продавать записанный на тебя дом, а оставить его для тайных встреч и нового счастья, то знай – я буду верен тебе.