– Оставайся здесь со своими воинами и наведи порядок, – скомандовала Лендис. – Золото изменника я заберу с собой. Его сына пусть ведут связанным меж двух коней, в назидание тем, кто надеется изменой заслужить то, что достигается верностью. Сообщи остальным, что мы немедля отправляемся в Пейнкаррик.

– «Ну шо, Капитан, адресок записать или так запомнил? Не заставляй девочку ждать. Шо-то ей приспичило заполучить себе твоё плечо. Впрочем, надеюсь, и остальными частями тела она не побрезгует. В общем, лети с приветом».

Я усмехнулся. Пожалуй, действительно нужно было быть с приветом, чтобы лететь в гости к моей милой родственнице. Но тут уж, как говорится, ничего не попишешь.

* * *

Её величество владетельная королева Лендис не кривила душой, говоря о том, что будет рада меня видеть. Когда вечером проведённый Годвином к воротам её замка я протрубил в рог, требуя опустить мост, она буквально сияла, благосклонно отвечая на мои приветствия, словно лишь совсем недавно мы расстались с ней лучшими друзьями и нынче вновь договорились встретиться за «чашечкой чая».

– Я знала, мой дорогой, что ты пожалуешь сюда, но и подумать не могла, что так быстро. А что за прелестный мальчуган сопровождает тебя? Ты завёл дружбу с друидами? – улыбаясь, щебетала она, и не знай я, сколь хладнокровно эта очаровательная женщина способна обрекать на гибель своих врагов, я бы, может, пленился её милой непосредственностью.

– Я Годвин, овидд, – гордо расправляя плечи, произнёс подросток.

Собственно говоря, в этом никто не сомневался. Зелёный балахон моего проводника вполне ясно обозначал его социальный статус. Но, видит бог, за те дни, которые он провёл в нашем обществе, в облике подростка появилось нечто новое, прежде, во всяком случае, в общении с нами не проявлявшееся. Вот этот самый рыцарственный гонор.

– Овидд? Ну конечно же, – не убирая с лица улыбки, произнесла королева. – Тогда мне понятно, как тебе удалось так быстро проведать о пленении нашего друга и добраться сюда. Полагаю, ты не думаешь, что я хочу причинить вам зло? Мы ведь друзья, не так ли?

– Мой брат Эстольд тоже ходил в твоих друзьях, – кланяясь в ответ, произнёс я. – Это не помешало тебе наложить на него заклинание неподвижности в самый ответственный момент боя.

– Да, – печально согласилась Лендис. – В тот самый миг, когда, зарубив телохранителей моего мужа, он рвался к шатру, где я находилась. Тебе не хуже меня известен яростный нрав нашего брата. Никто не вправе осудить меня за то, что я испугалась и, не желая угодить под его меч, спасалась единственно возможным для меня способом. Но ведь не я нанесла Эстольду смертельный удар. Поверь, если бы не этот злосчастный оруженосец моего мужа, я бы пленила Эстольда, и под моей защитой он был бы вне опасности. Увы, воля небес выше нашей воли, но я отреклась от мести за Шнека, поражённого стрелой Лиса. Полагаю, и ты не должен держать на меня зла за печальный исход злополучного боя, во время которого я потеряла и мужа, и, – она горько вздохнула, – брата.

Мне ничего не оставалось, как про себя наградить дорогую кузину аплодисментами. Воистину, всё обстояло почти что так, как о том говорила Лендис. Поймать её на откровенной лжи даже мне, её «погибшему брату Эстольду», было невозможно. Не знай я, какую роль в той войне играло это хрупкое очаровательное создание, – с радостью поверил бы каждому её слову. Однако я прекрасно помнил, что Шнек был лишь марионеткой в этих нежных руках и что зеленоглазая красавица отлично знала о готовящемся нападении и в нужный момент весьма успешно вывела из игры две ставшие чересчур опасными фигуры. Причём не ударив для этого и пальцем о палец. Но внешне всё обстояло именно так, как о том рассказывала Лендис. Впрочем, к чему ворошить былое?

– Да, Рейнар рассказывал мне. Всё так и было. Я не желаю мести и, как тебе известно, именно мой голос склонил Артура оставить тебе венец Каледонии.

– Торвальд, конечно же, я помню об этом. И о том, что, видимо, по великой скромности своей ты умалчиваешь. Я говорю о смерти Ангуса.

– Это был честный бой.

– Не сомневаюсь. Но оставим это. Вы с Рейнаром мои гости. Сейчас мы отужинаем, а завтра с утра у нас будет очаровательная прогулка, где мы с тобой и поговорим. – Она мило улыбнулась и подала мне руку, требуя сопровождать её в пиршественную залу. Я принял её пальчики в свою ладонь и услышал явственный вздох облегчения, вырвавшийся у двух дюжин стражников, с молчаливым вниманием наблюдавших встречу родственников. Ни секунды не сомневаюсь, что, пойди наш разговор в других тонах, позволь я себе неосторожное движение, и вся эта крепкорукая орава ринулась бы на нас с Годвином. Причём отнюдь не с целью заполучить автограф.

* * *

Утренняя прогулка, как и обещала королева, была очаровательна. Особенно мило смотрелись полторы сотни всадников эскорта, окружавшие Лендис широким кольцом, да и гордые таны, державшиеся небольшой, но весьма живописной толпой за нашими спинами, тоже не портили общей прелести картины. Мы ехали не торопя коней, с неподдельным вниманием разглядывая ландшафты, демонстрируемые её величеством с такой гордостью, как будто она самолично принимала участие в их сотворении или уж, во всяком случае, консультировала Всевышнего, где лучше разместить скалу и как изящнее сбросить с неё водопад, сияющий радужными брызгами, словно волшебным светом припрятанных под его струями сокровищ.

– Я слышала, вы теперь в большом фаворе у герцога Ллевелина, – словно невзначай бросила королева, искоса глядя на меня в надежде понять, что на самом деле творится в голове у собеседника.

– Я был с Ллевелином во время его похода на Палладон, если ты это хотела узнать, – пожал плечами я, активизируя связь. – А до этого сражался в бастиде, что напротив Кэрфортина. Не думаю, чтобы это слишком приблизило меня к герцогу, но мы оба рыцари Круглого Стола, и сегодня вокруг него собираются все те, кому дорого дело Артура.

– Браво, – усмехнулась Лендис, – благородный сэр Topвальд Пламенный Меч, ничего другого я и не ожидала услышать от тебя. Но клянусь всеми тридцатью тремя островами Оркнеи, что если бы вашему королю удалось сейчас освободиться от чар Морганы и узнать, каково на деле коварство Ллевелина, он велел бы рвать его конями, а может быть, специально для него придумал что-нибудь похуже.

– О чём ты? – с притворной суровостью возмутился я. Не то что у меня были какие-то опасения по поводу Стража Севера, но всё же маленький пергамент с частью подложного пророчества дамокловым мечом висел над моим добрым отношением к храброму герцогу. В любом случае стоило казаться менее осведомлёнными, чем мы были на самом деле, вернее, увы, ещё менее осведомлёнными.

– Ллевелин – хитрая лиса, – начала королева. – Он всех обвёл вокруг пальца. Даже меня. И этого я ему никогда не прощу. Когда король Артур отправился воевать в Арморику, именно Ллевелин подбивал Мордреда к мятежу. И он же первым послал известие сыну Утера об измене. Ллевелин обещал Мордреду подмогу, если тот будет сражаться у Адрианова вала. И он помог мне связаться с Мордредом, заключив с ним и со мной тройственный союз. Именно он открыл мне путь на Палладон и поведал, как взять крепость короля Дьюэра. Чтобы в момент прихода Артура оправдать своё стояние в Кэрфортине, мы договорились, что я пошлю часть войск на злосчастную бастиду, которую вы обороняли с таким рвением. Знай я, что ты сражаешься под знамёнами Ллевелина, конечно же, предупредила бы о таком подвохе. Но я об этом проведала лишь к концу следующего дня, когда отряд принца Ангуса был отбит с позором.