Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юлиан вне себя от радости. А я вне себя от горя. Ведь библиотека и, конечно, ее смотритель вместе со всей семьей остаются в Никомидии. В Афинах и своих книг полно…
Притворив дверь, Лучко еще раз перечитал объявление и отправился в комнату номер пять, где новичков записывали в секцию «русского боя».
Хорошенькая девушка с огромной косой цвета червонного золота оторвала глаза от компьютера и любезно поинтересовалась:
— Чем могу помочь?
— Мечтаю овладеть боевыми искусствами предков.
— Пожалуйста. У нас нет никаких возрастных ограничений.
— Вот и славно. А кто у вас тренер?
— Алексей Рябов.
— А поподробнее можно?
— Леша — кандидат в мастера спорта по фехтованию на саблях. Крупнейший специалист по древнерусской технике владения холодным оружием, — с гордостью сообщила девушка.
— Стало быть, дело свое знает?
— Да он самый лучший. Так вас записывать?
— Спасибо, я еще подумаю.
Разочарованная обладательница косы снова уткнулась в экран.
Узнав все, что нужно, и прихватив с собой распечатку с расписанием работы секции, капитан решил вернуться с подкреплением.
Добравшись до управления, Лучко проверил, есть ли у них что-то на Алексея Рябова. База данных никакой любопытной информации на этот счет не дала. Тем не менее капитан отправился к Деду и доложил о подозрительном тренере на Первомайской.
Генерал просветлел лицом:
— Думаешь, это он отметился в Кремле и Третьяковке?
— По описанию похож.
— Ладно. Возьми пару ребят покрепче и отправляйся к этому Рябову. Потолкуй, разузнай, что к чему. Только без пальбы, понял?
— Есть без пальбы.
— Есть что-нибудь от Стольцева?
— Во Флоренции по-прежнему затишье.
— Притаились, значит, поганцы?
Лучко улыбнулся нечаянной меткости выражения. Как в свое время объяснил ему Стольцев, это ругательство произошло от латинского слова, означавшего «язычник».
— Значит, так. Ждем еще трое суток. Если за это время ничего не произойдет, отзывай Стольцева домой. Не все коту масленица.
В вынужденном безделье была своя прелесть. Глеб целыми днями без всякой спешки наслаждался одним из красивейших городов мира, постигая всю глубину и мудрость итальянского выражения dolcefar niente, дословно означающего «сладкое ничегонеделание». Он с наслаждением посетил Уффицы, музей Барджелло, Палаццо Пити, вдоль и поперек исходил живописные улочки.
Вернувшись ранним вечером с одной из таких прогулок, Глеб остановился у киоска с прессой в вестибюле гостиницы. Заметив Стольцева, портье кивнул ему и махнул рукой в сторону дивана, с которого тотчас поднялись двое мужчин.
Высокий смуглый человек в строгом костюме, с узким лицом и тонкими, нервными губами представился комиссаром Скутти — сотрудником Центральной инспекции. Улыбчивый, вихрастый блондин назвался по-русски:
— Виталий Фролов, секретарь российского посольства.
Ссылаясь на конфиденциальность, дипломат предложил всем троим подняться к Глебу в номер.
Усадив гостей на софу и предложив им напитки из мини-бара, Глеб, теряясь в догадках, расположился на стуле напротив.
Скутти, непривычно скупой для итальянца на слова и жесты, попросил Стольцева никому не разглашать то, что тот сейчас услышит, и затем вполголоса, будто таясь от невидимых врагов, сообщил, что среди сотрудников силовых органов, занимающихся расследованием дела о российской иконе, окопался осведомитель, снабжающий информацией преступников.
— Се una talpa tra noi[7], — со скорбным выражением вытянутого лица сообщил комиссар.
Глеб понимающе кивнул. Скутти еще больше понизил голос:
— Именно по этой причине недавно погиб агент. Теперь мы подозреваем всех, включая самого Брулью.
«А вот это неприятный поворот», — с тоской подумал Глеб.
Дабы придать больше веса словам, Скутти встал с дивана:
— Господин Стольцев, ввиду сложившейся обстановки я прошу вас всю особо важную информацию сообщать только мне лично.
Глеб растерялся, не зная, что ответить. Тем временем секретарь посольства тоже встал.
— Поймите, это дело государственной важности! Как для России, так и для Италии.
— Да, да, я понимаю.
Немного подумав, Глеб согласился исполнить просьбу комиссара Центральной инспекции. В конце концов, разве не для того он здесь, чтобы вернуть икону домой во что бы то ни стало?
На прощание Скутти оставил номер телефона и адрес электронной почты, предварительно попросив не звонить ему ни с мобильного телефона, ни тем более из номера гостиницы, а использовать для связи либо телефон-автомат, либо интернет-кафе.
Оставшись в одиночестве, Глеб из любопытства ввел в итальянский поисковик название инспекции, где служил Скутти, — Ufficio Centrale Ispettivo. Оказалось, что задача этого департамента — надзор за действиями всех служб общественной безопасности.
Служба внутреннего контроля? Хм, не попасть бы в переплет.
Девушка с золотой косой, узнав капитана, радушно улыбнулась:
— Я вижу, вы вернулись. Как раз вовремя. Через полчаса занятие в группе для начинающих. Очень увлекательно, не пожалеете. А эти господа с вами? — спохватилась она, заметив двух оперативников.
— Ага. Я решил еще пару богатырей подтянуть, — пояснил Лучко.
— Только сначала нужно заплатить за полгода вперед.
— А можно нам сначала пообщаться с тренером?
— Если успеете.
Они поднялись на второй этаж. Тренер был уже в зале. Еще не успев переодеться, он разбирал свой рюкзак. Лучко не преминул отметить, что на Рябове был расписной джинсовый комбинезон.
«Похоже, он», — подумал Лучко, вынимая из кармана удостоверение.
Едва взглянув на документ, Рябов мгновенно выхватил из рюкзака длинный нож, в котором Лучко признал морской кортик.
«Точно он!» — мелькнуло в голове капитана за мгновение до того, как он почувствовал острую боль в левом боку.
Капитана спасли крепкие ребра и отменная реакция. Отскочив на безопасное расстояние, он наставил на Рябова ствол пистолета. То же самое сделали и остальные. Памятуя о строгом приказе Деда, Лучко поднял вверх согнутую в локте руку, успокаивая коллег. Ощупав себя в том месте, где клинок прорезал куртку, капитан взглянул на ладонь. Пальцы были перепачканы в крови.