в деревне в ту пору? Не беда! Нашли лом, сняли со старого трактора направляющие катки, вот и штанга готова.

Решили заняться метанием молота. Мишка предложил к гире привязать трос. Привязали. Расчертили круг и вперед, к рекордам!

В лесу выкопали яму для прыжков в высоту, натаскали опилок, смастерили стойку, планку выстругали. Мишка откуда-то принес учебное пособие. Читали, разбирались, тренировались.

«Дима, мы с тобой должны быть физически развитыми», — не уставал повторять Гук-младший.

«Эх, Мишка, Мишка, где ты сейчас?» — спрашивал себя Дмитрий глядя, как за окном поезда пробегают поля, леса, полустанки. Мишкин старший брат сказал, что он уехал куда-то в Донбасс. «Может, как и я, шахтером будет».

Уроки друга помогли Дмитрию, когда он стал посещать аэроклуб города Витебска. А до Витебска был не ближний свет. Сначала он добирался 5 километров до поселка Богушевск, оттуда на пригородном поезде до Витебска. После занятий в аэроклубе — в обратный путь. Домой, в родную деревню приходил далеко заполночь. Так было зимой. А летом на все каникулы уезжал в Витебск к дяде и целыми днями пропадал на аэродроме аэроклуба. И там, оказывается, нужна была хорошая физическая подготовка. К окончанию школы Дмитрий имел уже 47 парашютных прыжков и поднимал в воздух спортивный самолет Як-18. Словом, для любого военного авиационного училища он был находкой.

— Однако эту находку одним пинком вышибли из училища, — пожаловался он в разговоре с братом.

— А ты чего хотел? — спросил брат. — Держи себя в руках. Ладно, в шахте научат жизни.

По приезде в Караганду старший брат Михаил отвел младшего в отдел кадров шахты № 12.

«Будешь мотористом, — сказал кадровик, заполняя карточку учета, — потом вагонщиком. Месяца через два, если постараешься, станешь проходчиком. Вперед, сынок!»

…Лязгнула закрывающаяся дверь, шахтерская клеть заскрипела и медленно двинулась вниз, в забой. За сеткой клети мелькали какие-то огни, темные тоннели, мокрые стены. Клеть опускалась и опускалась и. наконец, замерла на нужном горизонте.

Дмитрий шагнул в забой — было темно и тревожно. Он вскинул голову. Луч фонаря уперся во что-то черное, низкое, давящее.

— Не дрефь! — шепнул на ухо кто-то невидимый из темноты.

— А я и не дрейфлю.

— Ты слышал шахтерский вальс?

— Шахтерский? — переспросил Дмитрий. — Не слышал. Я вальс пилотов знаю.

— Хе, пилотов, — не то усмехнулся, не то обиделся голос из темноты, — запоминай.

И Дмитрий Герасимов запомнил с первого раза и на всю жизнь эти прекрасные слова:

Что ты знаешь о солнце,

Если в шахте ты не был.

Если ходишь под солнцем с утра.

Только тот ценит солнце

и высокое небо,

Кто с зарею поднялся на-гора…

«Н-да, — подумал Герасимов, — казалось, и солнце, и высокое небо у него в руках. А судьба не только опустила его на землю, но и упрятала под землю. Что бы это значило?»

А мы с тобой, брат, из спецназа…

Шахта научила его терпению. Тут шахтерская профессия сродни спецназовскому ремеслу. Она учит переносить длительные физические и психологические нагрузки. Помогал и бокс. За год тренировок в спортивной секции Дмитрий выполнил норматив 1-го разряда.

Словом, когда пришла повестка из военкомата, к армии он был готов. Хотелось, конечно, попасть служить в любимую авиацию, только кто же спрашивал его желания. Солдат службу не выбирает. И стал Дмитрий Герасимов рядовым 127-го гвардейского учебного танкового полка 80-й учебной мотострелковой дивизии Туркестанского военного округа. Часть размещалась в Самарканде.

Солдатская служба не мёд — учеба, наряды, караулы, вождение техники, ее обслуживание. Как говорится, от подъема до отбоя в делах и заботах.

В редкие дни увольнений торопился в город. Самарканд — город-красавец, город-музей. Ему, белорусскому пареньку, выросшему среди лесов и болот, все здесь было внове. Узбеки — народ гостеприимный, любили поговорить, свое армейское, а то и фронтовое прошлое вспомнить. Угощали пловом, шашлыком, виноградом.

Служба шла успешно. Дмитрий заметно выделятся среди своих товарищей дисциплиной, уровнем технических знаний, физической подготовленностью. Уже через два месяца он стал ефрейтором, а вскоре и командиром курсантского отделения. По окончании учебного подразделения получил звание сержанта.

Однако все эти месяцы курсант «учебки» Герасимов уверенно осваивал танки, но мечтал по-прежнему о небе. И как только представилась первая возможность, подал рапорт о желании поступать в военное авиационное училище. Но танкисты тоже ребята не промах, им самим нужны толковые солдаты. Словом, в поступлении в авиационное училище Дмитрию отказали. Сослались на отсутствие разнарядки. А вот разнарядка в Ташкентское высшее танковое командное училище, как рояль в кустах, оказалась под рукой.

Пришлось выбирать — либо дальше солдатская служба, увольнение в запас и возвращение в родную деревню Ворошилы, либо на шахту в Караганду. Ни то ни другое его не пугало. Не было сомнения — и в Белоруссии и в Казахстане нашел бы себе применение. Но разве об этом мечтал Дима Герасимов с детства? Он мечтал стать офицером. Да, летчиком. Но что поделаешь, коли второй раз так складываются обстоятельства, что дорога в небо ему, по сути, закрыта. Пока закрыта.

И он пишет рапорт с просьбой направить его в Ташкентское танковое командное училище. Квартировало оно в Чирчике. Вместе с ним поехали сдавать экзамены друзья по взводу — Гончаров и Георгиев. Их так и звали — «три Г» или «три танкиста» — Герасимов, Гончаров, Георгиев.

Все трое экзамены сдали успешно и были зачислены на первый курс.

Шел 1966 год, и училище, преобразованное в высшее, сделало свой первый набор по программе военного вуза. Впереди четыре года учебы.

Однако не успели зачисленные пройти курс молодого бойца, как поползли слухи — в связи с острой нехваткой в войсках командиров взводов в этом же училище открываются годичные курсы младших лейтенантов. То есть через год ты «микромайор» (как тогда в шутку называли младших лейтенантов) и командир взвода.

Герасимов задумался. Если пойти на курсы — выигрываешь три года. А офицерская зарплата — не курсантская стипуха, и самому лучше, и семье — отцу, матери, младшим братьям можно помочь. Посоветовался с Володей Гончаровым, Георгиевым. Те заинтересовались, загорелись. У всех ведь семьи были большие, жили небогато. А приехать в родной дом через два года после призыва в армию уже офицером, да с первой зарплатой, увидеть радостные глаза родных. Заманчиво!

Только вот отпустят ли их на курсы, ведь они уже курсанты высшего танкового командного училища. На плечах курсантские погоны.

Однако рискнули. Написали рапорта на имя начальника училища. Через несколько дней их вызвали в штаб. Генерал-майор Демченко, танкист,