Но что делать, сам Дмитрий Михайлович разграфил его, нанес шифровку и раздал командирам.

Утром из села пришли женщины, стали просить, мол, не стреляйте в наших мужей. Их стали успокаивать, просили остаться, но они опять возвратились в село. Вот такая странная делегация.

А тем временем террористы превращали село в хорошо оборудованный опорный пункт. Село обнесено бетонным забором, так вот бандиты рыли окопы прямо под бетонными блоками, готовили огневые точки, окопы соединяли ходами сообщения. В общем, делали все грамотно, в соответствии с военной наукой.

«Я подошел к Зорину, — вспоминает Герасимов, — говорю: Виктор Михайлович, террористам надо свет в Первомайском отключить. А то сидят в тепле, при свете, едят, пьют, окапываются. А мы в холодном поле. Снег, дождь, людей в подчинении с гулькин нос.

Там артиллерийская батарея, три пушки Д-ЗО, тут 7-я дивизия. Одно название. В газетах писали: дивизия, дивизия… Какая дивизия, горстка солдат.

Аксайская бригада спецназа — всего 26 человек. Так вот они 11 бойцов поставили на дюкер (трубопровод через Терек), а 15 оставшихся вытянули в линию.

На второй день дагестанский СОБР подтянули.

Пусть мало, но и этими людьми надо руководить, комплектовать группы. Ведь состав был очень разнородный — и подразделения ФСБ, и МВД, и Минобороны и местная милиция. С руководством тоже кое-как решили.

А утром вертолеты ударили по юго-западной окраине села и подразделения пошли на штурм. Встретили упорное сопротивление. Сразу подбили нашу боевую машину пехоты, механик-водитель выскочил, начал кого-то вытаскивать, и тут же бандиты нанесли удар “Фаготами” по командному пункту, где находились все — Барсуков, Зорин. К счастью, не попали.

У них была хорошая разведка.

Когда наши подразделения продвинулись и захватили первый окоп, там трупов было немало. Это вертолеты и гаубицы отработали.

А ведь заставляли идти в атаку без авиационной и артиллерийской поддержки.

По норме мотострелковому подразделению на оборудование опорного пункта трое суток дается, а бандиты сколько окапывались? А впереди у нас открытое поле, грязь, слякоть. И говорят: атакуй в лоб, по чистому ПОЛЮ.

В тот день “Альфа” дошла почти до центра села, хорошо показал себя “Витязь” во главе с Александром Никишиным. Но террористы контратаковали дагестанский ОМОН, и он стал отходить.

Было принято общее решение на отход».

В последующие дни чеченцы проводили отвлекающие удары. Так измотанные бессонницей Герасимов и начальник ЦОС ФСБ Михайлов решили хоть немного поспать. Устроились в одном из домов села Советское. Не успели задремать — боевики начали обстрел населенного пункта. А если на штурм пойдут? У Герасимова — пистолет, у Михайлова — тоже, и автомат один на двоих. В случае атаки «духов» долго не продержаться.

Выручил полковник Александр Мирошниченко, заместитель командира «Альфы», он прислал группу бойцов на бронетранспортере.

В ночь с 16 на 17 января террористы пошли на прорыв. Наиболее опасный участок, где была протянута нефтепроводная труба, обороняла горстка спецназовцев 22-й бригады. Той, которой в Афганистане командовал Герасимов.

Бандиты начали обстрел, и их ударная группа пошла в атаку. Подойдя к нашему опорному пункту метров на сто, передние залегли, начали оказывать огневое воздействие. Подтянулась группа прикрытия, и они все вместе бросились в атаку.

Потом у убитых боевиков в мешках находили не только боеприпасы и консервы, но и наркотики. Так что атаковали они в состоянии наркотического опьянения.

В бой шло около 200 террористов. 84 уничтожили наши спецназовцы. Это не считая раненых и пленных. Правда, Радуев прорвался. Но конец его известен.

Спецназовцы тоже понесли потери: пятеро погибли, шестеро — ранены.

Вот как о том тяжелом бое вспоминает один из его участников, офицер-спецназовец Виктор Б.

«Накануне, когда Радуев пошел на прорыв, наблюдатели стали докладывать о концентрации противника на нашем направлении. Я приказал всем изготовиться к бою.

По правому флангу мы нанесли удар из гранатомета АТС-17, чтобы как-то определить их местонахождение. Чечены сразу же ответили шквальным огнем из всего оружия. Вскоре все началось. Прорыв, надо отдать должное, они организовали грамотно. Было видно, что имеем дело не со случайными людьми, а с профессионалами.

Перед нашими позициями, метров за сто, находилась насыпь. За ней, пользуясь темнотой и дождем, который моросил всю ночь, противник и сосредоточился. Даже в ночной бинокль дальше пятидесяти метров наблюдение было вести невозможно. Как назло, именно в ночь прорыва с самого вечера наши никакой подсветки не осуществляли. Хотя до этого каждую ночь она была — и мины осветительные вывешивали, и бомбы. Теперь же — хоть глаз выколи. Я руководству раза три об этом докладывал. Говорили — сделаем, но подсветки так и не было. Зато Радуев наши позиции перед самой атакой подсветил.

Сначала радуевская группа прикрытия нанесла по нам довольно плотный огневой удар. После этого штурмовая группа пошла в атаку. Шли напролом, с потерями не считались. Мы положили больше 80 человек, но они бежали и бежали. Убитые падали, а на их место становились другие. Как потом выяснилось, перед боем “духи”, особенно штурмовая группа, до бровей накачалась наркотиками. Наркоты у них в вещмешках было немеряно.

В лоб они атаку все же не выдержали, стали смещаться в сторону левого фланга. Очень плотным огнем пробили в нашей обороне брешь, сделали коридор. Как я понял, у нашего старшего командования оперативного резерва под рукой не оказалось, хотя я через посыльных постоянно докладывал обстановку.

Нас практически никто не поддержал. Своих же сил у меня на два километра фронта был мизер, да еще за клятым дюкером присматривать. Вот вам и три кольца окружения, про которые говорили.

В ту брешь, что организовалась, чечены и ринулись. Был жестокий бой. Бежали они согласно всем правилам тактики: залегали кратковременно, делали быстрые рывки. Основное ядро во главе с Радуевым себя берегло. Чувствовалось, что все остальные работали на них, собой прикрывали.

Взаимодействие у нас, сказать по-честному, было не очень хорошее. Весь их прорыв занял по времени около получаса. Бандиты прорвались к тому самому дюкеру и по нему ушли. Несколько человек подорвались на наших минах, похоже, тогда же и Радуев был ранен. Но, тем не менее, они ушли».

Операция в Первомайском оставила тяжелые зарубки на сердце. Генерал Дмитрий Михайлович Герасимов понимал: терроризм крепнет, надо скорее ставить на ноги родное Управление специальных операций. Чем, собственно, он и занимался в последние годы.

В 2000 году генерал Герасимов уволился в запас.