— Что ты такое говоришь? И, вообще, мне не нравится, что вспомнил о них. Не собираешься же ты…

— Нет. Я не причиню вреда собственным сыновьям. А вот увезти их от тебя и надёжно спрятать, вполне способен. Так, что ты никогда их больше не увидишь. И это будет сладкая месть конкретно тебе.

— Ты в своём уме? — Ксения похолодела.

— Вполне. Только я не зверь. Поэтому пока даю возможность выбрать с кем остаться — с родными детьми, или левым мужиком? Всё в твоих руках.

— Что ещё ты придумал, Леша?

— Ничего. Илья, Арсений и Елена Витальевна сейчас в Подмосковье. А ты, почему-то не с ними, а с Литвиным. Не слишком на нём зациклилась? Тебе вообще, нужны твои дети, Ксения? Если нет, я готов забрать их. Только насовсем.

— Не получится. Ты в розыске, Лёша. Тебя остановят в любом аэропорту, на любом вокзале, ты не сможешь выехать за границу… Тем более, с детьми.

— Неужели думаешь, что, занимаясь нелегальным бизнесом, я не подготовился? Я успел вывести достаточно денег в оффшоры, сделал всем левые паспорта. И тебе, кстати, тоже. С поддельными документами я вывезу их куда угодно. И ты об этом даже не узнаешь.

— Они под надёжной охраной…

— Ну, ну. Три сопляка с травматами на гектар земли. Их легко обезвредить поодиночке.

— Чего ты хочешь, Тихонов?

— Всё просто, Ксеня. Мести. Вы оба виноваты в сложившейся ситуации. Это ты натравила Литвина, вложила в его руки оружие против меня, снабдила доказательствами. Вы отняли у меня всё. А я отниму у вас то, чем вы дорожите больше всего — друг друга.

— Что за бред ты несёшь? Тебе нужен хороший психтерапевт, Лёша. А может быть даже психиатр.

— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, Ксеня. Если хочешь, чтобы все, кого любишь, были живы и здоровы, ты бросишь его. За день до запланированного визита в ЗАГС. Резко и больно. Как только ты умеешь. Практика есть. На мне знатно потренировалась. Оборвёшь все концы, скажешь, что уходишь к другому. Чтобы не побежал следом, не стал искать. И, если, учитывая его патологическую ревность, после этого он тебя не убьёт, в тот же день заберёшь детей, мать и улетишь в Англию. Твой ненаглядный туда попасть не сможет.

— Ты точно сумасшедший… Я ни за что не сделаю это… Да ещё за день до ЗАГСа…

— Значит, до ЗАГСа он просто не дойдёт. Умереть — это так быстро… И детей ты больше никогда не увидишь… А мать… Ну, в общем, тоже что-нибудь придумаю. Ты останешься совсем одна, Ксеня… И в произошедшем винить будешь только себя… Так что, у тебя нет выбора. Шах и мат, дражайшая супруга. Да, если ты рассчитываешь, что тебе поможет отец Литвина, то зря. Его нет в стране. И не такой уж он всемогущий. Сейчас — просто военный советник в Сирии. Упс… Нежданчик, да?

Тихонов отключился, а Ксения всё ещё тупо пялилась в погасший экран телефона. До неё только сейчас начинал доходить смысл сказанного Алексеем. Шквал мыслей обрушился, унося с собой в океан безысходности.

А ведь Алексей прав. Она одна во всём виновата. Не надо было втягивать Романа во всё это. Не пускать в душу, не посвящать в дела, не влюбляться… Только, оказывается, это неконтролируемый процесс. Стоило просто встретиться однажды, и Ксения стала той роковой женщиной, из-за которой устроенная жизнь Романа Литвина летит под откос. А может и вовсе внезапно оборваться…

И дети… Как жить дальше, не зная где они, всё ли с ними в порядке? Как растут, чем болеют? Не иметь возможности обнять, взъерошить волосы, поговорить, прикоснуться, подурачиться, узнать как прошел день, поздравить с днём рождения? В том, что Тихонов способен их увезти и спрятать, Ксения не сомневалась…

А мама… Тут даже делать ничего не придётся. Она, хоть и неплохо держится, здоровье давно уже ни к чёрту, сердце барахлит, сосуды… Если отобрать внуков, Елена Витальевна этого просто не переживёт…

Единственный человек, на которого она надеялась — отец Романа, не поможет… Потому, что находится чёрт знает где и связаться с ним нет никакой возможности…

А вот сам Роман… он молодой, сильный, богатый, успешный, красивый, наконец. Да, разорвать отношения — это серьезный удар. Ему будет очень больно. Но, это называется "обойтись малой кровью". От душевных ран не умирают. Пройдёт время, переживёт и забудет… Найдет другую. Бабы сами на шею вешаются гроздьями. Влюбится, женится, родит детишек. Будет жив, здоров и счастлив… Без неё…

О себе Ксения старалась просто не думать. С ней останутся мать и дети. Это уже много. И новая жизнь в другой стране. Обживётся, попробует получить право работы врачом. В общем, опять всё с начала… А Роман… Даже думать о расставании невыносимо больно. Но она будет знать, что с ним всё хорошо. Что сделала всё, чтобы не случилось беды. Хоть это и не залатает огромную дыру в сердце…

Ксения открыла календарь в телефоне. Три дня. Вместе быть им осталось всего три дня. Она готова была поклясться, что в голове слышится мерное щёлканье метронома. Ксюша выдавила из блистера две успокаивающих таблетки, вздохнула, окинула себя взглядом в зеркале и пошла в комнаты. Роман не должен ни о чём узнать. Иначе, все её жертвы будут бесполезны.

***

Три дня спустя.

На негнущихся ногах Ксения подошла к двери и остановилась. Хотелось рыдать в голос и рвать на себе волосы. Нет, у неё не хватит сил. Она не сможет. Это равносильно тому, чтобы наживую отрезать себе руку или ногу. Тупым ножом и медленно.

Давай, Ксеня, надо. Это безумно больно, но ещё больнее стоять на кладбище у свежего холмика, понимая, что он появился и по твоей вине тоже. Перед глазами живо встало маленькое оранжевое пятно от лазерного прицела у него на лбу. Да и детей ты больше никогда не увидишь…

А может, уйти не прощаясь? Исчезнуть. Просто испариться из его жизни. Улететь на другой конец мира и отключить телефон ничего не объясняя… Нет. Тогда он не успокоится. Будет искать. Вляпается во что-нибудь ещё…

Здесь нужно по-другому. Резануть по живому. Одним махом разорвать связь. Причинить боль. Острую. Невыносимую. Чтобы больше не захотел видеть. Никогда. Сам пожелал забыть, навсегда вычеркнуть из жизни. И она сделает это. Собственноручно. В клочки растерзав сердце. Себе и ему.

Только бы получилось правдоподобно. Только бы не кинуться ему на грудь, не вывалить всё, не забиться в истерике… Нет. Нельзя так рисковать. Они абсолютно не готовы. А Алексей готов. В понедельник Роман пойдет на работу и роковой выстрел может прогреметь в любую секунду. Никакая охрана не поможет.

Она разберётся с Тихоновым сама. Позже. Пока не знает как, но обязательно разберётся. А сейчас нужно отвести удар от близкого человека. Пусть даже такой ценой.

Дышим ровно. Входим в образ холодной суки, которой абсолютно наплевать на чужие чувства. Сделав глубокий вдох, Ксения взялась за ручку двери. Прости меня, любимый… Так надо.