Багажник наконец открылся. Прищурившийся Логинов не успел ничего толком рассмотреть, как на его голову надели черный мешок. После этого несколько пар рук вытащили его и понесли куда-то. Дверей по пути миновали несколько, но ни разу не поднялись наверх.

Наконец Виктора опустили на жесткую кровать. Дальше последовали сложные манипуляции, в результате которых Виктора перевернули на спину и по очереди пристегнули руки и ноги специальными ремнями. Совсем как в психбольнице. После этого всю одежду на нем просто разрезали и сдернули, не оставив даже трусов…

Когда Фанис Апостолакис оделся, водитель натянул ему на голову черный мешок.

– И не вздумай дергаться, понял? – предупредил он, прежде чем вывести Апостолакиса из комнаты.

– Понял, – махнул головой Апостолакис.

Водитель взял его под руку и вывел в коридор. После двух поворотов они поднялись по лестнице, прошли несколько дверей, затем водитель остановился и сказал напарнику:

– Пригляди, я узнаю, куда его можно поместить…

Напарник перехватил Фаниса под руку. Водитель вошел в какую-то дверь и закрыл ее за собой, но кое-что Апостолакис услышал. Суть заключалась в том, что никто толком не знал, куда теперь можно поместить пленника. Водитель возмутился и куда-то позвонил.

Выйдя через пару минут, он в раздражении хлопнул дверью:

– Помещения нет, а если что, отвечать нам!

– И что? – спросил напарник.

– Надо найти что-нибудь понадежней. Идем…

Минуты три Апостолакиса водили по большому дому, при этом водитель периодически заглядывал в какие-то двери. Наконец он радостно сказал:

– То, что нужно. Окон нет, и кровать какая-никакая! Заводи!

Напарник подвел Фаниса к водителю, тот перехватил его под руку и завел в какую-то дверь. Отпустив Фаниса, он наконец снял с его головы мешок и сказал:

– Перекантуешься пока здесь, а мы в бильярдной подрыхнем…

Водитель направился к выходу, Фанис огляделся. Комната, в которой ему предстояло провести остаток ночи, оказалась небольшой. Это была кладовка бильярдной комнаты и, по совместительству, хранилище кальяна. На стойках и стеллажах хранился соответствующий инвентарь. Под свободной стенкой стоял принесенный, видимо, от бассейна пластмассовый шезлонг, прикрытый каким-то восточным пледом. Судя по всему, иногда здесь ночевал либо дожидался, пока его позовут, кальянщик.

Фанис Апостолакис никакого пиетета к кальяну не испытывал, поэтому даже не стал подходить к полкам с издающими характерный аромат жестяными коробками с арабской вязью. Приподняв плед, он опустил спинку шезлонга и улегся. Койко-место оказалось вполне комфортабельным, и Фанис потушил свет.

Замотавшись в плед, он какое-то время прислушивался, как, переговариваясь, устраиваются в бильярдной водитель с напарником. Однако дверь кладовки оказалась сделанной на совесть, так что толком расслышать разговор Фанис не мог. И он незаметно задремал…

Лежа на жесткой кровати с крепко-накрепко привязанными конечностями, Логинов тоскливо подумал, что на этот раз ему не выбраться. Если бы его, вытащив из багажника, били ногами или вымещали зло за покалеченных на «Гераклисе» коллег как-то по другому, надежда бы оставалась. Имея дело с неуравновешенными противниками, лазейку можно отыскать почти всегда.

На этот раз такой надежды не было. Все делалось слишком организованно и методично. Так что шансы Логинова были практически нулевыми. И единственное, что ему оставалось, это приготовиться к достойной смерти.

Но и тут его ожидал небольшой сюрприз. Вскоре после того, как Виктора раздели догола, в комнату кто-то вошел, и Виктор услышал все тот же спокойный голос:

– Проходите, док! Не бойтесь, он абсолютно безопасен!

Логинов решил, что ему сейчас вкатят дозу скополаминоподобного вещества, чтобы побеседовать по душам, но ошибся. Доктор сперва просто очень тщательно осмотрел его, а потом еще и сделал что-то вроде УЗИ всего тела с томограммой головы в придачу.

Наконец он вынес свой вердикт:

– Он в полном порядке! Никаких отклонений…

– Спасибо, спасибо! – поблагодарил дока все тот же голос. – Ну что же, парни, замечательно! Поздравляю, отличная работа!

Вскоре после этого ушел сперва доктор, собравший свое компактное оборудование, а вслед за ним и человек с голосом профессора Массачусетского университета. Вместе с ним ушли и те, кто Виктора привез. И он остался один – абсолютно здоровый, по заверению доктора, но при этом абсолютно беспомощный…

– Ну, как у тебя дела, Стаматис? – услышал Апостолакис сквозь сон негромкий, но хорошо поставленный голос.

– Все нормально, товарищ Андрей! С приездом!

Фанис приподнял голову от спинки шезлонга. В первый момент он решил, что голоса доносятся из бильярдной, однако тут же сообразил, что это не так. Из-за двери кладовки слышался мерный и едва слышный храп.

Голоса раздавались откуда-то сверху. Причем они куда-то отдалились и стали едва слышными. Фанис Апостолакис бесшумно выбрался из пледа и, не обуваясь, встал с шезлонга. Метнувшись к двери, он осторожно прислушался.

Храп явно принадлежал одному из охранников Фаниса. Второй то ли ушел, то ли бдил молча, во всяком случае, никаких звуков не издавал. Свет в бильярдной был включен, поэтому Апостолакис, отойдя от двери, без опаски посветил зажигалкой.

Ставшие едва различимыми голоса доносились из дальнего верхнего угла кладовки. Там над шкафом с кальянными принадлежностями Фанис рассмотрел вентиляционную решетку с регулируемыми жалюзи. Оглянувшись на дверь, он метнулся к шезлонгу и очень осторожно перенес его к шкафу. В кладовке это был единственный предмет мебели, на который можно было встать.

Так же осторожно забравшись на шезлонг, Апостолакис снова посветил себе зажигалкой и максимально открыл жалюзи. Подавшись головой к вентиляционной решетке, он снова смог вполне отчетливо различать голоса.

– …надеюсь, с этим журналистом больше никаких проблем не возникнет? – спросил человек с хорошо поставленным голосом.

По-гречески он говорил довольно неплохо, но все же с весьма заметным акцентом.

– Не возникнет, товарищ Андрей, – заверил собеседника Стаматис. – Мы сделали выводы после его побега с яхты. Теперь его непрерывно охраняют.

– Смотри, Стаматис, если он, не дай бог, убежит… – Тут человек с хорошо поставленным голосом сделал красноречивую паузу. – В самом лучшем случае, нас с тобой навсегда отправят в Сибирь, охранять какой-нибудь золотой прииск.

– Он под непрерывным наблюдением…

– Ладно, верю… Давно не пил нашей водки?

– Сто лет, товарищ Андрей. Давлюсь этой чертовой метаксой.