Пец кивнул, соглашаясь.

Допили последнее, то, что оставалось в рюмках. Зажевали хлебом, доели тушёнку. Пец опять сходил к телефону, попытать счастья.

- Глухо, - сообщил он, возвращаясь.

- Вот так всегда, - сказал Шиз, закинув руки за голову и откинувшись на спинку стула. – Базарят именно тогда, когда нужно позвонить. Может, сходить к ним рыло почистить?

Он поднял глаза к потолку и принялся перекатывать в голове эту мысль.

Два звонка раздались почти одновременно. Звонили в дверь и подал голос оживший телефон.

- Ни фига себе, - Шиз отбросил мысли о соседях, возвращаясь к действительности. – Кто это ломится к нам с двух сторон?

Он направился на веранду, бросив Пецу:

- Подними трубку. Скажи, я сейчас.

Женя остался сидеть за столом. Из комнаты донёсся голос Пеца:

- Да. Нет, это я, Пец. Гоша это ты? Да … Да … Всё в порядке … Никто не заходил … Нет, вот только сейчас позвонили …

Пока происходил этот разговор, Шиз вразвалку подошёл к двери.

- Кто? – громко спросил он.

- Я от Биты, Шиз, - сказали с той стороны. – Он просил кое-что передать. Открывай быстрей.

Шиз отщелкнул замки и распахнул дверь. На пороге стоял парень, из молодых. Симон, вроде бы, вспомнил Шиз.

Он широко зевнул, почесал грудь и сказал:

- Привет.

- Привет, - ответил Симон.

То, что произошло потом, показалось Шизу ночным кошмаром. Молодой вынул пистолет и выстрелил в него. Шиза качнуло, он попятился назад, в веранду. Пуля попала в левое плечо навылет. Чудом удержав равновесие, Шиз повернулся и бросился внутрь дома. Симон двинулся за ним, держа оружие в вытянутой руке и не прекращая стрельбы.

Женя, сидевший за столом, был захвачен врасплох. Сначала из соседней комнаты донёсся крик Пеца: «Шиз! Не открывай дверь!». Затем с противоположного конца дома послышались выстрелы. В комнату ввалился окровавленный Шиз и бросился к столу, где лежал его ствол. Маленькие глазки Шиза ополоумевше метались под нависшим лбом. В дверях появился незнакомый Жене парень с пистолетом. Он опять выстрелил в Шиза, но не попал.

Желток попытался достать своё оружие. Руки, почему-то, плохо слушались. Вместо того, чтобы как следует взяться за рукоятку и рывком выхватить пистолет, он беспомощно тянул его одеревеневшими негнущимися пальцами. К тому же проклятый «макар» за что-то зацепился и упорно не хотел вытаскиваться.

В это время нападавший выстрелил ещё раз. Пуля ударила в стол. Шиз рефлекторно шарахнулся в сторону, так и не успев дотянуться до своей пушки. В дверях соседней комнаты появился Пец. Оружие, в отличие от Жени, ему удалось достать, но руки Пеца ходили ходуном так, что «Вальтер» выписывал в воздухе восьмёрки. Пец выстрелил в Симона, но попал в стену позади него, подняв небольшое облачко штукатурки. Тем временем Шиз снова рванулся к столу и схватил-таки «ТТ» правой рукой. Его левая рука болталась как у марионетки, видимо, пуля Симона задела в плече что-то не очень для Шиза приятное. Он выстрелил, не целясь, прямо от стола и попал, естественно, в «молоко». Просто удивительно, сколько выстрелов было произведено в этом, довольно ограниченном, пространстве, и ни один из них не угодил в цель.

В следующую же секунду Симон исправил положение. Пуля, посланная им, попала Шизу в горло. Тот взмахнул руками, отчего «тэтэшник» взлетел к потолку, и рухнул спиной на диван. Симон перевёл пистолет на, ведущего по нему огонь, Пеца. Пец увидел направленный на него зрачок дула так, будто Симон стоял вплотную к нему. Нервы Пеца не выдержали. Он зажмурился, ожидая немедленной смерти, но продолжал жать на спусковой крючок, теперь уже вслепую.

«Беретта» Симона сухо щёлкнула. Кончились патроны. В этот момент на груди у него появились две небольшие дырочки, вокруг которых начали быстро расползаться тёмные пятна. Симон опустил голову, как бы оценивая полученный урон. Затем ноги его подкосились, и он упал на ковёр, лицом вниз, подломив под себя руки, но, не выпустив пистолет.

«Вальтер» Пеца сделал ещё два выстрела, и тоже израсходовал свой боевой ресурс. Пец открыл глаза и уставился на Симона, лежащего перед ним. Он пытался что-то сказать, но охваченное спазмой горло отказывалось издавать какие-либо звуки, и Пец только беззвучно открывал рот подобно аквариумной рыбке.

Женя за секунду до этого освободивший, наконец, свой «Макаров», теперь держал его в подрагивающей руке и чувствовал, как внутри гудят натянувшиеся струны. Наступившая тишина была ещё более непереносимой, чем заполнявший перед этим комнату грохот выстрелов.

- Блядь, - сказал Женя. Почему-то из всего словарного запаса в голове сейчас осталось только это. – Вот блядь, а?

Он посмотрел вниз на свою трясущуюся руку. Пец с шумом выдохнул воздух и попробовал откашляться.

Только сейчас они обратили внимание на то, что лежащий на диване Шиз ещё шевелится. Женя с Пецем одновременно бросились к нему, забыв о своих пистолетах и, по-прежнему, держа их в руках.

Вид у Шиза был нехорош. Пуля разорвала ему горло. Кровь оттуда сейчас щедро выливалась на диван, впитываясь в покрывавший его плед. Руки и ноги Шиза беспорядочно двигались, как у жука, перевёрнутого на спину. Глаза, блуждающие по потолку, быстро мутнели.

- Шиз, - позвал его Пец. – Шиз, ты как?

- Бррла-ахх, - сказал Шиз. Из раны на горле ударил фонтанчик крови, оросив ему подбородок красными каплями.

Жене стало нехорошо. Всё вокруг потемнело и поплыло. В ушах и висках застучало, голова наполнилась ватой. Он опустился на корточки, удерживаясь от того, чтобы не опрокинуть на пол мечущиеся в желудке сто пятьдесят граммов водки и свиную тушёнку.

Сколько он просидел в таком положении, неизвестно. Время сошло с привычного ритма. В себя его привели голоса, доносящиеся от двери. Женя с трудом повернул голову. Сзади него стояли Бита, осматривающий последствия баталии, и Пец, который сбивчиво пытался рассказать о происшедшем. Бита слушал вполуха, ему и так, в общих чертах, всё было ясно.

Он подошёл к Симону, присел и перевернул его на спину. Посмотрел на пулевые отверстия на потемневшей от крови куртке и перевёл взгляд на Пеца.

- Это ты его?

Пец кивнул. Он начал объяснять, почему не уложил Симона сразу, позволив ему завалить Шиза, но Бита прервал его излияния взмахом руки.

- Ладно-ладно. Нормально.

Он перешёл к дивану, на котором лежал Шиз. По телу того ещё пробегала дрожь, но, это уже были предсмертные судороги. Шиз кончался.