потому что опомнилась, лишь когда постучали в дверь и, не дожидаясь позволения, вошли двое:

– Чайка, Елизавета Петровна?

– Я Чайка.

– Собирайтесь. Вот ордер.

* * *

«Сказать по правде, я уже порядком замаялась и с большим бы удовольствием отправилась уже домой, спать в теплой кроватке… Но что делать! “Зарница”, так ей… ничего, пусть побегают, им полезно».

Оля, переминаясь с лыжи на лыжу, наблюдала орлиным взором, как снуют, путаясь в ногах, чертят иероглифы по белому полю команды «орлят» и «соколят», стремясь первыми отыскать следы Саньки.

А он, хотя просили его, лба здорового, не мудрить, специально насмерть запутал свои отпечатки. Небось и скидки делал не хуже зайца, а то и не поленился задом наперед на лыжах пройти. Теперь сидит небось, зловеще хихикая и потирая ручонки, на голубятне, со своими пернатыми сюсюкается.

– Оля! – возмущенно вылез карапуз Комаров. – Оля, зачем мы просто так бегаем тут, теряем время! Надо объединиться в одну команду и идти единым строем, прочесать лесок – так мы его быстрее найдем.

– И в сугробе закопаем, – зло закончил другой карапуз, Зайцев.

– Так, – решительно прервала Оля, – что проще прочесать и закопать – это и без ваших соплей понятно! Вы извольте выполнять заданные условия! Ишь ты, каждый суслик в поле – агроном! Сначала научитесь делать что положено, а там видно будет.

Карапузы, ворча, отправились обратно.

– Занимаемся ерундой, – решительно заявил Комаров, – а я знаю, куда он делся.

– Куда? – с интересом спросил Зайцев.

– Да на голубятне он, на старой.

– Ух ты, а как его выкурить? Он злющий, по шее надает, – предупредил Зайцев.

– А пошли соломки наложим да запалим, – деловито предложил Комаров.

– Побьют.

– Ничего, мы тайно. Кинул спичку – и бежать. Айда, а то до утра провозимся. Надо же когда-то и смекалку проявить…

Примечания

1

13 апреля 1946 г. имело место массовое отравление немецких военнопленных, погибло от 300 до 400 человек.