– Да, будет, Хиз, – ответил Тот. – Он еще долго будет упираться. Я там много карательных чудес придумал. То, что я вам успел рассказать, это пока что цветочки. Худшее и наиболее впечатляющее еще впереди.

– Тот, признайся, самое тяжелое в реализации легенды, которую ты выдумал, было поддерживать несговорчивость фараона? Чтобы он с упрямством дегенерата жадничал и не отпускал израильтян в пустыню всего лишь на несколько дней? Ты его что, слабоумием, что ли, заразишь? Любой нормальный фараон еще после превратившейся в кровь реки всех бы отпустил, куда кому надо.

– Ну, в общем, да, попотеть придется, чтобы организовать воздействие на фараона и на принятие им странных решений. Но не самое это сложное, – ответил Тот. – Да и выхода другого особо нет. Если вода «в кровь» превратится и содержание кислорода резко упадет, то уже автоматически многие последующие бедствия потянутся, в том числе и жабы. Так что правильнее тут будет поддерживать упертость фараона и являть ему в отместку по новой чудесной каре за каждый его отказ. В конце концов, чем больше невиданных чудес, тем больше доверия новому истинному Богу, и на дольше в памяти людской события осядут. Так что буду чудить до скончания фантазии, моей и вашей.

– Вполне справедливое решение, – поддержал Шизл, чем вызвал удивление и Тота, и Хиза. Поскольку это лаконичная и не критическая реплика сильно отличалась о всего того, что он говорил совсем недавно.

– В общем, рассказываю дальше, – продолжил Тот, памятуя о наказе Хиза не обращать внимания на реплики Шизла. – После нашествия жаб фараон сделает вид, что согласен отпустить евреев в обмен на то, чтобы их Господь избавил землю египетскую от этой напасти. Лягушек я быстро и легко потравлю, они передохнут. Фараон обрадуется и скажет, что типа пошутил он, что евреев отпустит. За это Моисей и Аарон пообещают ему вместо нашествия жаб нашествие мошек. Сами посудите. Уйма мертвой рыбы, нехватка чистой воды, горы передохших жаб, короче, сплошная антисанитария. В таких условиях прекрасно распространяются мухи, мошки и прочие насекомые, которые являются прекрасными разносчиками инфекционных заболеваний среди скота. Как следствие, возникнут различные моровые явления. Поэтому за жабами на Египет свалится нашествие мошек, потом, после очередных актов фараонова упрямства, песьи мухи, ну и затем мор и падеж скота.

– И что, упрямого фараона после этого все еще не убьют его же собственные приближенные? – со смехом спросил Хиз. – Помнится, наш любимый Снофру по лезвию бритвы буквально ходил и рисковал быть убитым взбунтовавшимися за куда более мелкие косяки. Всего-то лишь любил наш мальчик пирамидки строить и разбазаривать на это казну. И то могли убить в любой момент. А Яхмоса что, не убьют за упертость после всех этих ужасов, поразивших страну?

– Нет, не убьют, Хиз, – ответил Тот. – Я об этом буду усиленно заботиться.

– Ребята, я вам сразу сознаюсь, – перебил смеющийся Шизл. – Я боюсь, что я лично не выдержу и сам пойду убью вашего царственного Яхмоса за издевательства над своим народом. Даже несмотря на то, что я знаю, что он в упрямого осла превратился исключительно усилиями Тота. Поэтому вы и от меня фараона охраняйте. А то я ведь могу не выдержать и поломать вам спектакль.

– Боюсь, найдется из нас кто-то, кто потом тебя тоже за это поломает… Возможно, даже ногами, – со смехом ответил Тот и посмотрел на Хиза, который сделал вид, что не услышал этих слов про него.

– Дальше давай рассказывай, – сказал как ни в чем не бывало Хиз и призвал Тота продолжить доклад.

– Ну, хорошо. Значит, про пять чудесных божественных казней я вам уже поведал и объяснил, что откуда возьмется, – продолжал Тот. – Часть расплодившихся насекомых, вернее, их укусы, могут вызывать у человека нарывы и язвы. А поскольку кругом антисанитария, малейшей ранки на коже достаточно, чтобы спровоцировать воспаления. А ввиду того, что большая часть египтян так или иначе взаимодействует с рекой, которая кишит дохлой разложившейся рыбой и прочей живностью, заражения, нарывы и язвы всему населению обеспечены. Да и углекислый газ, вырывающийся из подземных карманов наружу в результате небольших землетрясений, смешавшись с воздухом, нарушит кровоснабжение кожи и дополнительно вызовет обширные воспаления. Но фараон и после шестой кары заупрямится и не отпустит евреев совершить жертвоприношение в пустыне.

– Кретин, – перебил Шизл.

– Ну, может не совсем уж кретин, – ответил Тот. – Все же это я буду способствовать его упрямству. Но в целом он и сам не всегда трезвостью мысли отличается. Он такой, как бы это помягче выразиться… на любителя.

– На любителя ослов, – добавил Шизл и громко засмеялся, но, увидев, что никто не поддержал его в этих эмоциях, быстро замолчал.

– Дальше после шестой казни, по моей задумке, снова шандарахнет Санторин, уже куда сильнее, чем в первый раз. Жутко рванет, взрыв будет не слабый. Облако пепла поднимется высоко в стратосферу. Там, как вы понимаете, повысится атмосферная влажность. В облаке будет много водяного пара, который кристаллизуется и перейдет в твердое состояние. Кристаллы воды и частицы пепла сформируются в ядра, как градины. Сильный ветер будет дуть в тот день в сторону Египта, на который и обрушится своеобразный дождь изо льда и огня, вызванный сильным выбросом вулканического пепла.

– Я, конечно, не знаю, – перебил Шизл. – Но, вероятно, от увиденного население Египта от разрыва сердца перемрет от страха. Они же не смогут разумом и знаниями объяснить все эти явления. Все, что им останется, так это с ума сходить от страха, опасаясь за себя и за жизнь своих детей. По-моему, можно было и на половине этих казней остановиться, Тот, и просто не склонять фараона к совсем уж нечеловеческому необъяснимому упрямству. У тебя, братец, сердце вообще есть? Я вот слушаю тебя и склоняюсь к мысли, что оно у тебя неожиданно закончилось.

– Для исполняющего обязанности дьявола слишком гуманные слова, Шизл, – с усмешкой вмешался Хиз. – Все нормально. Все правильно Тот предлагает. Нам необходимо, чтобы надолго эта история запомнилась в веках и даже в тысячелетиях. Поэтому половиной казней египетских тут никак не отделаться, друзья мои.

– Ну, так я продолжаю? – осторожно спросил Тот. – А то мне тоже египтян невозможно жалко стало. Последней скотиной себя почувствовал после слов Шизла. Может, и правда, Хиз, достаточно будет и половины страшилок?

– Ну, началось!!! Так и знал! – возмутился Хиз. – Хранитель Кристаллов с подачи нашего почетного злодея вспомнил, что он у нас положительный герой! Шизл, а ты, я смотрю, и правда вжился в свою роль. Зло генеришь где надо и где не надо. Вот тут вот вовсе не нужно было Тота с истинного пути сбивать. Услышьте меня! Запугивать египтян будем по полной. Будет так, и никак иначе! Мы должны заставить их усомниться в силе и могуществе их множества богов и склонить всех к вере в единого Бога. Поэтому все придуманные Тотом страшилки будут максимально страшные. Когда на кону дальнейшее развитие человечества, мы не имеем права испытывать жалость вообще к кому бы то ни было без исключений! Тебе, Тот, волю дай, так ты и от первой половины карательных явлений влегкую откажешься. Ну, как же! Разве тебе еще не стало жалко дохлую рыбку в реке и убитых жаб? Поэтому забудь про все, что тебе тут Шизл по недальновидности своей наговорил. Продолжай дальше. Следующая казнь у тебя какая по плану была после дождя изо льда и огня?