Моисей послушно сделал так, как повелел ему Господь, и тут же пришел в еще больший ужас, нежели когда упавший на землю жезл превратился в змею. Вынув свою руку из-за пазухи, он увидел, как она вся покрылась проказой. Хиза вовсе не тянуло наслаждаться паникой и страхом Моисея, поэтому он не стал выдерживать паузу и сразу же сказал:

– Не бойся, Моисей, не бойся, я с тобой! В который раз тебе это сегодня повторяю. Просто засунь теперь обезображенную руку снова к себе за пазуху, и все пройдет, как и не было ничего.

Моисею не пришлось повторять дважды. Он сделал так, как сказал Господь, и, вынув руку из-за пазухи обратно, он обнаружил, что она снова стала такою же, как и все остальное его тело. Проказа исчезла также непонятно и быстро, как и появилась.

– Если народ твой не поверит, что говорил с тобой Господь, когда ты продемонстрируешь им первое чудо с жезлом, покажи им второе чудо с рукой, – продолжал давать напутствия Хиз. – А если и после этого они продолжат сомневаться в твоих словах с упрямством дегенерата, то подойди к реке, зачерпни оттуда воды в руку и вылей на землю. Вода, как только выльется на сушу, станет кровью.

– А если и это их не убедит, Господи? – спросил Моисей, воображение которого было потрясено сегодня уже до невозможности.

– А если и это их не убедит, Моисей, расскажи мне об этом. Я пойду и с трудно скрываемым удовольствием передушу их всех к черту, – спокойно и с нарочито равнодушным позевыванием ответил Хиз.

– За что ты их передушишь, Господи? – спросил ужаснувшийся Моисей.

– Да за неверие в благодать, Моисей. А еще за их упертую тупость. Или, по-твоему, я им за это двойную порцию лепешек выдать должен, а вовсе не придушить? – ответил со смехом Хиз и переглянулся со смеющимися Тотом и Шизлом, но, увидев, как остолбенел от услышанного Моисей, добавил: – Да пошутил я! Никого я не буду душить, не бойся, Моисей… Прости, что испугал. Я совсем забыл, что юмор – не твой конек. Да и не для того ты родился, Моисей, чтобы шутить направо и налево и болтать без умолку. Поэтому я не в претензии к тебе за твою серьезность.

– Это правда, Господи! Человек я не речистый. Говорю я тяжело, в отличие от многих других, – залепетал Моисей, подумав, что прогневил Бога непониманием и немногословностью. – Пошли лучше вместо меня кого-нибудь другого, кого ты можешь послать, Господи. Дело, которое ты мне поручаешь, очень важное. Кто-то другой, более речистый, лучше с ним справится и не подведет ни тебя, ни народ твой.

– Послушай, Моисей, я, конечно, понимаю, что у тебя весь народ упертый и ты вместе с ними, похоже, заодно. Но ты вот-вот меня разозлишь своими страхами и сомнениями, – ответил Хиз несколько порезче, желая приструнить Моисея. – Если бы я считал, что кто-то другой лучше справится с этим важным делом, я бы с тобой сейчас просто не разговаривал и не мешал бы тебе пасти твоих овец. Тебе ли вообще бояться с народом говорить? Это с твоим-то братом Аароном! Его же у тебя хлебом не корми, дай поговорить. Он же у тебя языком метет, как метлой машет. Даже во сне разговаривает… Так что бери его с собой для страховки, раз уж тебе страшно. Передай ему наш с тобой разговор. И пусть он расскажет это все старейшинам и народу твоему. А если уж что упустит, ты сам дополнишь его и чудеса продемонстрируешь, которым я тебя научил. Да кому вообще в голову придет после этого не поверить вам двоим?

– Да, Господи, ты истину говоришь, – со смирением и покорностью отвечал Моисей. – Давно я не видел Аарона, брата своего. Уже шестьдесят лет как. Но прекрасно помню, как любил он много, долго и красиво говорить. Я сам, бывало, заслушивался его байками и просто рассуждениями о жизни. Только вот ведь что еще может быть. Я стар уже, мне восемьдесят лет. А Аарону и того больше, восемьдесят три. Мы оба в любой момент можем умереть. Мы и так уже долгожители по сравнению с остальными. Что как если, выполняя это важное дело и выводя народ наш из Египта, кто-то из нас умрет? Ведь тогда не выполним мы твоего поручения. Не выбрать ли тебе кого-то помоложе для этого важного дела?

– Моисей, считай, что я не побил тебя жестоко за эти слова только из уважения к твоему почтенному возрасту. Это, во-первых, – размеренно и нравоучительно отвечал Хиз. – Во-вторых, я сам решаю, кто и когда умрет, и в моих планах тебе еще жить и жить. Ну, и в-третьих, никогда не умрет тот, без кого точно не будет сделано что-то очень важное для меня и к нужному мне сроку. Кроме тебя, Моисей, точно евреев из Египта никто не выведет в Землю обетованную. Хотя бы потому, что я никого больше для этой миссии не готовил. Я ж никак не думал, что ты окажешься таким трусливым и неуверенным в себе. Поэтому по-любому тебе народ твой вести из Египта в землю Хананеев, и только тебе. Хоть ты обнойся и обсомневайся в своих силах. Максимум, что ты своей неуверенностью добьешься, так это меня разозлишь. А оно тебе надо? Думаю, нет, потому что ты – умный. Так что, Моисей, гони прочь свою тоску, печаль и сомнения и возрадуйся. Я же сейчас только что дал тебе рецепт нечеловеческого долголетия! Хочешь пожить подольше, веди свой народ в землю Хананеев не спеша. Пока не доведешь их дотуда, однозначно не умрешь, даже если сто лет пески ногами рассекать будете. Просто потому, что, кроме тебя, довести евреев до земли, где течет молоко и мед, все равно некому. Не предусмотрел я запасной вариант. Поэтому веди, живи и радуйся! И не ной. Оно бессмысленно. Все равно не поможет тебе откосить от исполнения моей задумки. А я от своих планов отказываться вообще не умею.

Моисей стоял и молчал, изрядно ошарашенный сказанным ему. Он никак не ожидал услышать такое откровение от Господа, да еще и в таком стиле. Поэтому он просто стоял и переваривал все то, что услышал, пытаясь ужиться с этим. Хиз не пытался нарушить его молчание, понимая, что его сознание сегодня было подвергнуто тяжелым испытаниям. Через пару-тройку минут, понимая, что его молчание затянулось, Моисей еле смог выдавить из себя:

– На все твоя воля, Господи… А моя задача делать то, что ты велишь!

– Ну, вот и славно, Моисей! – задорно ответил Хиз. – Главное, помни. Бояться тебе нечего. Все самое трудное в своей жизни ты уже сделал. Шестьдесят лет назад ты не побоялся, не задумываясь, отказаться от сытой обеспеченной праздной жизни во дворце и сбежать оттуда. Заметь, ты даже не пытался искать варианты, чтобы оправдаться в глазах фараона, а мог бы. Просто взял и, не раздумывая, прыгнул в пропасть с пустыми руками, сделавшись скитальцем. А еще неизвестно, что труднее? Так вот, как ты, не раздумывая, отказаться от сытой беззаботной жизни? Или евреев из Египта вывести? Я считаю, что второе легче, а уж тем более, если с моей помощью. Так что не о чем тебе беспокоиться, Моисей. Кто еще с этим справится, если не ты?

– Спасибо тебе, Господи, что вселил в меня веру в свои силы! – совершенно искренне и с внезапно взявшимся уверенным вдохновением ответил Моисей. – С чего мне лучше начать выполнять это важное дело?

– Ну, а ты сам как думаешь? – ответил довольный Хиз. – Для начала бери своих овец и ступай домой. Возьми свою семью и все необходимое в дорогу. И отправляйтесь в Египет. Фараон, наказания которого за убийство надсмотрщика ты так боялся, умер давно. Тебя там никто не ищет. Да если и искали бы, никто бы не узнал тебя сейчас. Шестьдесят лет прошло все же. Пока ты идешь с семьей в Египет, я поговорю с твоим братом Аароном. Он выйдет к тебе навстречу. В землю египетскую войдешь вместе с ним. А там собирайте старейшин народа своего и рассказывайте им все то, чему я тебя тут учил. Убедите и вдохновите народ свой на то, чтобы уйти из Египта и избавиться от рабства. После этого пойдете к фараону уговаривать его вас отпустить совершить мне служение. А я специально ожесточу сердце его, чтобы он долго вас не отпускал, а мне было за что покарать Египет своею могущественной крепкою рукою.