– Ты говорил о стенах? – Интонация старика поразила Базела необычной для него мягкостью. Конокрад встряхнулся и заулыбался.

– Ну да, – ответил он, чувствуя признательность за то, что Венсит отвлек его от размышлений. – Я и подумать не мог, что у кого-то достанет терпения так отполировать их. Томанак! Я бы сказал, что никто не способен на подобное.

– А они и не думали их полировать, – пояснил Венсит. Базел уставился на него, потом снова взглянул на стену.

– И что же они, по-твоему, сделали? – как можно вежливее спросил он.

– Да, камень очень гладкий, – согласился Венсит, – но его никто не полировал. Это, – он взмахнул рукой, обводя тоннель, – работа сартнасика.

– Сартнасика? – переспросил Базел. Слово явно было гномьего происхождения, хотя и казалось слишком коротким для их языка. Базел никогда не слышал его раньше.

– Это можно перевести, разумеется приблизительно, как «пастырь камней», – продолжал Венсит.

– Да? И что это такое? – Базел увидел, как Брандарк замедлил шаг своей лошади и наклонился вперед, наставив уши на мага. Вейжон тоже не отставал, и Керита слегка усмехнулась, отодвигаясь со своей лошадью в сторону, чтобы пропустить рыцаря-послушника. Видимо, она уже знала, о чем пойдет речь, но Базел не знал и смотрел на мага во все глаза.

– Пастырь камней – это гном, занимающийся сартнасикармантаром, – пояснил Венсит. – Это традиционное гномье уменье, или даже искусство, позволяющее им управлять камнем.

– Управлять камнем? – повторил Брандарк с тем же недоумением, какое испытывал и Базел. Колдун усмехнулся.

– Это самое простое объяснение, – произнес он ровным тоном. – Если хотите, я могу описать все технические подробности, но едва ли это поможет. – Кровавый Меч удивленно приподнял бровь, и Венсит пожал плечами. – Помните ночь, когда я пытался разъяснить вам, как работает магия?

– Да. – Брандарк почесал нос. – Ты толковал что-то о том, что вся Вселенная, какой бы прочной она ни казалась, создана из одной только энергии.

– Именно. И, если ты помнишь, я еще сказал, что волшебство – это набор инструментов или способов управлять этими энергиями. – Настала очередь Венсита приподнять бровь, словно он был учителем, опрашивающим своих студентов.

– О да. Мы помним, – заверил его Базел. – Но это не значит, что мы хоть что-то понимаем. Но помнить – помним.

– Хорошо. Потому что сартнасикармантар всего лишь узкоспециальное проявление того же самого механизма. Просто в данном случае приходится иметь дело только с камнем, и занимаются этим только гномы. Сартнасик не «копает» и не «прорезает» тоннель. Он представляет его в своем воображении (полагаю, что именно так вы с Керри представляете себе раненого здоровым, когда просите Томанака излечить его), и таким образом преобразует ту энергию, которую другие люди воспринимают как «прочный камень».

Венсит пожал плечами, словно то, что он сказал, было простым до неприличия. Ошеломленный смыслом его слов, Базел уставился на него, словно не мог поверить своим ушам.

– То есть ты хочешь убедить меня, – начал он негромко, – что один какой-то гном может воплотить такое, – он в свою очередь обвел тоннель рукой, – исключительно силой своего желания?

– Едва ли! – фыркнул Венсит. – Для этого необходима огромная концентрация энергии, которая нанесла бы жизненным силам пастыря камней непоправимый урон. Такие тоннели, как этот, и другие тоннели и коридоры сартнасики создавали по всей Империи вовсе не стихийно, Базел. Но именно эта способность – настоящая причина того, почему гномы так уютно чувствуют себя под землей.

– И они продолжают заниматься этим и в наши дни? – сдавленно спросил Брандарк, и Венсит обернулся к нему. – Я хочу сказать, что Белого Совета не существует в последние двенадцать веков. – Венсит кивнул, и Кровавый Меч нахмурился. – Не очень-то приятно узнать, что все это время повсюду слонялись толпы колдунов, за которыми никто не присматривал.

– Они не колдуны, – со вздохом возразил Венсит. На лице Брандарка отразилось недоверие. – В сартнасикармантаре не больше магии, чем в долголетии эльфов, Брандарк. Скала – единственное, что может подчинить своей воле пастырь камней, хотя многие их них чувствуют гораздо более сильное влечение к металлу, чем другие гномы. Думаю, поэтому они чуют места залегания руд. Но сартнасик так же способен усилием мысли провертеть в тебе дыру, как, например, Вейжон.

– Все равно это похоже на колдовство, – упрямился Брандарк.

Венсит покачал головой.

– Полагаю, в определенном смысле, очень узком, это можно назвать и так – если ты очень настаиваешь. Но ни один колдун с тобой не согласится. Это природный дар, которому нельзя обучиться, нельзя развить, не имея врожденных способностей. Большинство магов разделяют точку зрения историков, что сартнасикармантар оказался одной из первых причин раскола между Расами Людей.

– Раскола? – повторил Базел. Венсит кивнул, и Конокрад поскреб подбородок. – Какого еще раскола?

– Различия… – начал Венсит и умолк. Несколько секунд он ехал молча, задумчиво теребя бороду, потом обвел взглядом своих слушателей. – Кто-нибудь из вас знаком с трудами Янахира Трофролантского? – спросил он.

Брандарк слегка вздрогнул, остальные никак не отреагировали. Кровавый Меч подождал, не выскажется ли кто-нибудь из них, потом заговорил сам.

– Мне попадалось это имя. Его работ я никогда не видел, но встречал ссылки на него и цитаты у более поздних авторов. Он, кажется, историк и философ времен Первых Войн Колдунов. Честно говоря, я всегда считал его выдумкой.

– Это не выдумка, – заверил его Венсит. – Он был придворным историком Оттовара Великого и Гвиниты Мудрой.

Не только у Брандарка при этих словах широко распахнулись глаза. Оттовар Великий жил более десяти тысяч лет назад, и колдун только криво усмехнулся, заметив в глазах своих спутников невысказанный вопрос.

– Нет, я не жил в те времена, – произнес он сухо. – Однако до падения мне доводилось читать его работы. В имперской библиотеке в Трофроланте было почти полное собрание его сочинений. – Он снова помолчал, погрузившись в размышления, потом так же задумчиво продолжил: – Вы знаете, я уже несколько столетий не вспоминал о Янахире. Я забыл, что в Норфрессе едва ли кто-нибудь мог читать его сочинения. – Он покачал головой. – Может быть, мне следует сесть и записать все, что я смогу вспомнить. Это явно не повредит… а, напротив, может оказаться весьма полезным, как я теперь понимаю.

Он умолк, глядя перед собой на что-то видимое только ему. Остальные переглядывались, ожидая продолжения, но прошла не одна минута, а он все так же молчал. Базел кашлянул:

– Все это, несомненно, очень важно, Венсит, но не будешь ли ты так добр досказать то, о чем начал говорить, пока не вспомнил об этом историке?

Колдун заморгал и улыбнулся витиеватой фразе Базела.

– Извини, Базел. Когда у тебя столько воспоминаний, сколько у меня, иногда незаметно теряешься в них. Я собирался сказать, что сам Янахир был колдуном, а не только историком, и его интересовали Расы Людей. Конечно, тогда их было всего три: люди, гномы и градани.