– А должен смешить! – подыграл ей Тибальд. – У-у-у… Так он вообще ничего не понял, давайте-ка ему поможем! – И он начертил в воздухе руну. Так быстро, что Чарли даже не успел разглядеть, что это было.

«Это уже не смешно», – хотел сказать он. Но на деле вышла какая-то мешанина: что-то вроде «Эшва-ушэ-шше-шуэ-шуо», потому что, когда у тебя полный рот конфетти, артикулировать чётко не получается. Вместе с толпой шуршащих звуков у Чарли изо рта посыпалось конфетти.

– Ф-ФТУЭ?! – удивлённо промычал он, выплёвывая разноцветные кружочки.

Боковым зрением он заметил Мангустину: она была вся как на иголках, не зная, чем ему помочь, и замерла в нерешительности. Она посмотрела на свой кулон, и на лице у неё отразилось беспокойство: магии у неё осталось очень мало.

– Ну вот, это другое дело! – воскликнул Тибальд. – Теперь наш клоун соответствует своему званию.

– Вот умора, ну ты и молодец, Тибальд! – восхитилась Маруза. Она вооружилась красивой резной тростью в виде тонкого ствола дерева, оплетённого плющом, с орлом на набалдашнике и стала лупить ею Чарли по ногам. – Давай танцуй, клоун! И заодно спой нам что-нибудь! А ну-ка! Раз-два, раз-два-три!

– ШУОЙШЭ! – запротестовал Чарли, выдав очередную порцию конфетти.

Маруза была проворна, и Чарли никак не удавалось увернуться от её ударов. Она охаживала его тростью по ляжкам и икрам, и боль была обжигающей. В конце концов Чарли вытянул руку и перехватил летящую на него трость. Маруза попыталась вырвать её у него из рук, но Чарли был намного сильнее. Пока они соревновались в перетягивании трости, мальчик с татуировкой ворона подошёл к столу Чарли и Мангустины и начал поедать их апокартофель фри: закинув в рот сразу две дольки, он тут же проглотил ещё две, а потом ещё парочку. Чарли почувствовал, как у него под ногами трясётся пол, а Маруза в это время продолжала упрямо тянуть на себя трость. Чарли сдерживался, чтобы не начать защищаться в полную силу, но контролировать себя ему было всё сложнее, тем более что он не мог говорить и применить дар убеждения не получалось. Вдруг его соперница больно пнула его по голени. Тогда он не выдержал и сломал её трость об колено.

– Это же семейная реликвия! – завизжала несносная драчунья.

– Эй, ты, клоун, кто тебе разрешил нападать на Марузу?! – подключился Тибальд. – Значит, будешь платить ещё и за это! – И его гибкие, как змеи, руки молниеносно взмыли в воздух и… застыли на месте. Тибальд возмутился и стал гневно озираться: – Кто посмел меня остановить?!

– Я, – ответила Мангустина. Хотя это и так было понятно: её руки были подняты, а в воздухе перед ней полыхала руна. – То, что вы делаете, – незаконно, особенно на территории этого постоялого двора.

– Да что ты знаешь о законе?! Закон – это мой отец! – закричал Тибальд. – Торус, объясни этой тупице! Кстати, позавчера она угрохала мою метлу, за это тоже пусть платит!

Чарли бросился вперёд, пытаясь встать между Тибальдом и Мангустиной, но Маруза подставила ему подножку, и он распластался по полу, кашляя пригоршнями конфетти. Торус заглотил сразу три апокартофелины – и пол задрожал, как при землетрясении. И пока Чарли вставал с пола, верзила подошёл к Мангустине – её руки были заняты руной, не дающей Тибальду закончить его руну, – татуированный здоровяк растопырил пальцы, все в крошках, соли и масле от картошки, и, злорадно ухмыляясь, вытер их об её красное платье.

– Фштуэй! – запротестовал Чарли.

– Стоять, клоун! – зашипела на него Маруза и начала чертить в воздухе руну, видимо, чтобы подкрепить магией свой приказ. – Всё равно непонятно, чего ты там бубнишь.

А дылда Торус уже добрался до очков Мангустины и теперь обтирал жир с пальцев об их стёкла. Чарли, не раздумывая и наплевав на руну, которую Маруза уже почти запустила в него, схватил её за шиворот и швырнул в кресло, распростёршее объятия в трёх метрах от них.

В ту же секунду Торус размахнулся и влепил Мангустине пощёчину. Удар оказался таким сильным, что очки, слетев с неё, заскользили по паркету, а сама она упала на пол. Руна, которую она удерживала, вмиг испарилась.

– О! Спасибо, Торус! – воскликнул Тибальд, который снова мог двигать руками. Но запустить в Чарли ещё одно заклинание он не успел: придя в ярость оттого, что Торус ударил Мангустину, тот набросился на громилу. Каждый из них был неприятно удивлён силой противника, но Торус частенько участвовал в подобных драках и знал, что делать. Он всем своим весом налёг на Чарли, и они повалились на стол. Бокал с шипуньей Мангустины разбился вдребезги, а Чарли спиной почувствовал, как под ним что-то хрустит.

Апокартофель фри.

Баржу так сильно тряхнуло, что столы и стулья перевернулись вверх ногами, а постояльцы, которые были в это время в гостиной, попадали на пол.

– Тэдемовцы, сюда! – заорала Маруза. – Проучим деревенщин, а то они думают, что они у себя дома!

И баржу в мгновение ока поглотил хаос. Тэдемовцы были в меньшинстве, но магии не жалели. Мебель и заклинания летали по всей гостиной. Графин с водой пустился вдогонку за недомагом, а догнав, вылил ему за шиворот всю воду. Тэдемовец взялся выводить в воздухе сложнейшую руну, но закончить её не успел: одна девушка, из тех самых «деревенских», сшибла его с ног простой, но мощной руной.

Большинство молодых людей вообще драться не умели: они неуклюже замахивались и рассекали кулаками воздух, а потасовки заканчивались тем, что дерущиеся или падали на пол, или таскали друг друга за волосы. Всё время вспыхивали новые заклинания: какие-то из них были исполнены более умело, какие-то не очень – как будто то тут, то там чиркали отсыревшими спичками.

И тут Бандит решил выскочить из шапки-выручалки, чтобы вонзить когти в Торуса, который растерялся и, не придумав ничего лучше, сгорбился, прикрыл лицо руками и стал ждать, когда этот озверевший ураган оставит его в покое.

Чарли ещё не успел отдышаться, как Маруза снова бросилась в атаку, и он снова одним тычком отбросил её в кресло. Обернувшись, он увидел верещащую Мангустину, а перед ней – Тибальда, который одну за другой чертил в воздухе руны. Чарли заметил, что у Мангустины ужасно вздулись вены на лбу.

– Швуоп! – закричал Чарли, извергая поток конфетти.

– Заткнись, клоун, уже не смешно! – в ярости рявкнул Тибальд и, начав плести в воздухе сложнейшую руну, вдруг с отвращением посмотрел себе под ноги. – Это ещё что такое?! Куда ты лезешь?! Ой, фу! Тряп… – На лицо ему, не дав договорить, шмякнулась Тряпуля.

Чарли оставил