Запряженные олени, Санта-Клаусы, гномики, елочки, шарики, лампочки – все мигает, переливается и рябит в глазах. И не дай бог соседи придумают что-то более оригинальное! Еще скажут, что мы и Рождество-то не можем отметить как полагается!

Выхожу на соседнюю улицу и стучу в двери своих друзей, баптистов из Белоруссии. Петька заводит машину, и мы втроем отправляемся искать настоящее Рождество. Неизвестная нам русскоязычная церковь в Западном Лондоне через объявление в газете приглашает к себе на рождественскую службу. У нас троих все еще сохранилась домашняя привычка праздновать Рождество в храме. Может быть, впервые за последний месяц этой сумасшедшей рождественской лихорадки мы услышим, по какому поводу вся эта суматоха. Там, кажется, кто-то родился две тысячи лет назад.

Особенности национального авантюризма,

или Как я слетала в Россию по дороге на работу

В феврале я поссорилась с Юрисом, своим бойфрендом, и заявила, что уезжаю в Россию. На две недели. Пусть поживет без меня полмесяца, посмотрим, какие он потом песенки запоет! И чтобы он не сомневался в серьезности моих намерений, тут же засела за компьютер искать дешевый билет в Россию. И просидела три дня с перерывами на сон. Третий день выпал на понедельник, и пришлось занять под это важное мероприятие часть рабочего дня. К вечеру я так основательно исследовала все бюджетные авиакомпании и дешевые тарифы в Россию, включая с пересадками в Риме и Праге, что могла бы написать полосной материал на эту тему.

Осталось только определиться по датам. Задача не из легких. Когда ты работаешь в газете, в которой работников в два раза меньше, чем должно быть, когда бы ты ни собрался в отпуск – это будет одинаково некстати. Поэтому все равно, когда брать. По крайней мере, мне так показалось. Тем более все слетали домой на Новый год, а я прождала паспорт из Хоум Офиса. Хоум Офис и редакция провели рождественские каникулы с семьями, а я за рабочим столом. Но я постаралась не напоминать им о своих ущемленных правах и учесть все интересы. То есть уложиться с поездкой так, чтобы не пропустить больше одного выпуска. Улететь во вторник, когда в двадцать четвертом номере я уже сделала все, что могла, а прилететь в тот понедельник, когда я еще могу успеть что-нибудь сделать для двадцать шестого номера. Хорошо так, логично было придумано. Несмотря на большое душевное смятение из-за неполадок в личной жизни.

Отличный, я бы сказала, безупречный вариант Лондон – Москва – Лондон, всего за сто девяносто шесть фунтов беспризорно летал в Интернет-пространстве, и его нужно было немедленно ловить за хвост и превращать в реальный билет. Дешевые билеты в Интернете не залеживаются. Проблема состояла в том, что у меня не было собственной кредитной карточки, и выкупить билет самостоятельно я не могла, а привлекать Юриса не хотела. Пашка, верстальщик, сидящий за соседним столом, по доброте душевной пообещал помочь провернуть эту операцию.

При оформлении билета обнаружилась маленькая загвоздка. Компания «Росфлот» настаивала, чтобы билет был оплачен кредитной картой одного из пассажиров. Поскольку пассажир был один, и кредитной карточки у него не было, варианта оставалось два: брать Пашку с собой или придумывать что-то еще. Пашка лететь в Россию отказался. Тем более на Урал, тем более в феврале, тем более за такие деньги. (Я всегда знала, что украинцы не любят русских, но чтобы до такой степени!) Он тут же предложил лететь в Италию. В мае. За пятьдесят два фунта с носа. Ибо нет лучшего способа отомстить бойфренду, чем улететь в Италию с коллегой по работе. Это гораздо эффективнее, чем банальный полет к маме. Я обещала подумать после возвращения из России.

Бронирование билета застопорилось. Пашка со мной лететь не хотел и переоформлять кредитную карточку на мое имя тоже отказался. Предложил написать в заявке номер кредитки свой, а имя мое. Прокатит или не прокатит? Прокатило. Компания «Росфлот» приняла информацию к сведению и пообещала через несколько секунд прислать электронный билет на мой личный почтовый ящик. И уже в полученном билете мы прочли предупреждение, что кредитную карточку, которой оплачивался билет, нужно будет предъявить в аэропорту при регистрации. Пашка пришел в неописуемый восторг от перспективы переться в аэропорт. В будний день, в рабочее время, в другой конец города. Да еще и заплатить пятнадцать фунтов за билет до Гатвика. Он понял, что надо было соглашаться лететь в Россию. Если уж он доберется до Гатвика, то до Москвы уже рукой подать.

Я долго думаю, как деликатно сообщить Юрису, что ему не надо провожать меня в аэропорт. Что меня уже есть кому провожать. Потом представляю Пашкину недовольную физиономию в Гатвике во вторник с утра и понимаю, что такое пожелание доброго пути мало будет походить на доброе. Решаю избавить его от необходимости провожать меня. Начинаю лазить по Интернету в поисках адресов и телефонов «Росфлота». Весь следующий день веду с ними переговоры по телефону. Сообщаю Пашке, что заменить его присутствие в аэропорту может ксерокопия его кредитной карточки с двух сторон, заверенная у нотариуса. И сопроводительное письмо от него, как от владельца кредитной карточки, подтверждающее, что билет был оплачен с его ведома, по его желанию и вообще им самим. Письмо тоже желательно заверить у нотариуса. Пашка понимает, что ему проще поехать в аэропорт. Потому что объяснить нотариусу, почему мы проставили в билете меня владельцем его кредитной карточки, будет непросто.

В среду я выясняю, где в Лондоне находится офис компании «Росфлот». В четверг мы уже едем туда вдвоем с Пашкой, и выражение его лица подсказывает мне, что в Италию мы уже не полетим. По крайней мере, не вдвоем. Он решительно оставляет меня за дверью офиса и отправляется на переговоры. Я брожу вокруг двери злая как бобик и наблюдаю через стекло его разговор с очкастым парнем за столом. Всем нутром чую, что он плетет, как его девушка (я, то бишь), тупая, как все женщины, допустила ошибку при оформлении билета, и ему, как истинному джентльмену, приходится эту кашу расхлебывать. Выходит мрачный и злой, и я всю обратную дорогу бегу вприпрыжку за ним и стараюсь помалкивать.

На следующий день я мирюсь с Юрисом, и мне уже не хочется лететь в Россию. Думаю, как бы помягче сообщить об этом Пашке. После третьей попытки начать серьезный разговор понимаю, что после этого он не только в Италию меня не возьмет, но и вообще переедет в другой конец редакции вместе со столом и компьютером.

Через неделю, мучаясь до четырех утра от бессонницы, я принимаю решение отменить поездку в Россию. С Пашкой рассорилась, с Юрисом помирилась, а главный редактор, похоже, не в большом восторге от моего незапланированного вояжа. Нет. Надо оставаться. Дожидаюсь начала рабочего дня в Москве и снова звоню в «Росфлот». Девушка на проводе сообщает мне электронный адрес, по которому я должна написать письмо и официально отказаться от билета. Тогда «Росфлот» возьмет с меня тридцать процентов за беспокойство, а остальные деньги вернет обратно на карточку. Я отправляю отказное письмо в «Росфлот» и благополучно засыпаю.

Проходит неделя. «Росфлот» никак не реагирует на мое отказное письмо. Я на всякий случай отправляю еще несколько писем по всем адресам подряд. Тишина. Звоню в Москву и спрашиваю, что мне делать. Девушка на проводе отвечает, что как только «Росфлот» рассмотрит мое письмо, они сразу же сообщат мне, что мой билет аннулирован и деньги возвращены на счет. Я немного успокаиваюсь. Сообщаю редактору, что я никуда не еду. С Пашкой стараюсь этот вопрос не поднимать, покуда не придет пора забирать с его карточки возвращенные деньги.

Накануне вылета я не получаю никакого письма. Уже все друзья и соседи в курсе этой катавасии с бронированием билета. Мой полет в Россию – притча во языцех. Пашка ведет себя подозрительно спокойно, и я начинаю подозревать, что он забыл, что он завтра утром должен провожать меня в Гатвик.

Приезжаю во вторник утром на работу. Через три часа должен вылететь самолет в Москву, а у меня все еще нет на руках подтверждения об аннулировании билета.