Декларация христианского православия в качестве второй составляющей идеологии и второго основного свойства российской государственности имеет самое непосредственное отношение к обоснованию имперского характера послереволюционной России. Сохранение всех коренных народов на территории России произошло не потому что мы русские, а потому, что мы, русские, несли в себе уже свет христианского православия. Россия создана русским христианским мессианством, и православие является второй ногой-опорой, на которой стоит российская имперскость и российская государственность.

Утверждение, что Россия есть многонациональное и многоконфессиональное государство без декларации ведущей и государствообразующей роли русского народа, — есть прямой путь к разрушению исторической России. Россия есть государственное достояние русского православного народа, где в мире и согласии живут другие коренные российские народы иных традиционных вероисповеданий. Более того, история духовности России и русского народа — это духовная история православия, поэтому представляется правильным, чтобы православная основа российской государственности нашла свое отражение в официальном названии России, например — «Православная Держава Россия». Думаю, что такое имя России нисколько не умалит значение ислама и религиозных чувств мусульман и людей других вероисповеданий, подобно тому, как официальное название «Исламская республика Иран» не принижает веру живущих там христиан или как мусульманский символ Полумесяца красуется на государственном флаге Турции, пока еще называющей себя светским государством.

Любая политическая конструкция, в том числе конструкция имперской государственности, должна быть устойчивой как к внутренним, так и внешним помехам и воздействиям.

Идеология русского православного социализма, образно говоря, представляет собой треножник, придающий устойчивость государственной политической системе, опирающийся на национальные, духовные и социальные столпы общества. Как показала историческая практика, равновесие можно удерживать какое-то время, стоя на двух опорах имперской государственности, но сильный толчок или ослабление одного из столпов ведет к падению империи. Российская империя не устояла, потеряв общественную опору социально-экономической справедливости. Советский Союз смогли свалить извне только после утраты внутреннего духовного единства народа и власти, несмотря на имевшуюся, пусть и с огрехами, социально-экономическую справедливость. Утихшее или нарочно погашенное после отечественной войны русское национальное чувство в паре с атеистической теплохладной духовностью, растерявшей свой первичный революционно-строительный энтузиазм, придали крен политической системе, в сторону которого и свалили СССР. Свертывание русскости и усиление атеизма выполнили роль двух троянских ворот, через которые мировая закулиса проникла в советскую государственность и в конце концов повалила ее.

Очень точно и характерно идеологическое состояние советской интеллигенции того времени передал наш выдающийся философ и социолог А. Зиновьев в своем интервью перед возвращением в 1999 году в Россию после насильственной эмиграции. На вопрос, стал ли он патриотом после падения коммунистической власти, А. Зиновьев ответил: «Патриотизм меня не касается. Я получил интернациональное воспитание и остаюсь ему верным. Я даже не могу сказать, люблю или нет русских и Россию. Однако я принадлежу этому народу и этой стране. Я являюсь их частью. Нынешние страдания моего народа так ужасны, что я не могу спокойно наблюдать за ними издалека»[76]. Подобную «элиту», а именно к ней принадлежал А.А. Зиновьев — доктор наук, профессор, зав. кафедрой логики Московского Государственного Университета, — даже нельзя назвать национальной. Безбожие и вненациональное самосознание завели выдающегося ученого и писателя в тупик безысходности и признания неотвратимости господства «тоталитарной демократии» Запада. (Говорят, что уже в конце своего жизненного пути Александр Александрович стал склоняться к признанию важной роли национальной составляющей, но сам я таких его текстов не видел). Интересны также мысли А. Зиновьева о том, что «падение коммунизма превратилось в развал России», а борьба с коммунизмом, по сути, прикрывала желание уничтожить саму Россию как государство. «Запад мне не чужой, но я рассматриваю его как вражескую державу».

Как видится, коммунистическая, а точнее — социалистическая идея была и, уверен, остается составной частью русского национального самосознания. Коммунизм как всеобщая и всеохватывающая идеология явил себя ошибкой человеческой мысли, но антикоммунизм — ее тупик, выход из которого только один — на тропу войны с собственным народом. В этом вопросе в основном согласен с мыслью А. Молоткова: «Социализм как материальная база коммунизма был построен, однако восходящая духовная энергия коммунизма была исчерпана — в результате все вновь покатилось вниз, в объятия уже давно забытого старого мира… Чтобы этого не произошло (в будущем), надо решительно восстановить стратегический выбор России на новом идеологическом уровне, соединив духовную энергию коммунизма в единую и несокрушимую политическую силу[77]. В цитате чувствуется химерический душок «теокоммунизма». Но политическая практика, думаю, все расставит на свои места, было бы желание. Русская душа была искалечена людской социально-экономической и государственной несправедливостью Российской Империи, и социалистическая идея стала спасительным средством для лечения и исправления национального характера. Это же духовное лекарство необходимо и сейчас, и в будущем. Перефразируя Ф.М. Достоевского, можно сказать: «Вне социальной справедливости русский — дрянь, а не человек». Никакого христианского терпения и смирения не хватило нашим предкам почти 100 лет назад, не хватает и нам сейчас, чтобы видеть и безропотно сносить духовное, национальное и социальное угнетение.

Взаимообусловленные действия этих трех идеологических сфер факторов будут иметь место в рамках любой государственной формы и любой политической системы в России. Идеология русского православного социализма, на мой взгляд, охватывает весь основной спектр целей и задач национально-государственного строительства в России в переходную эпоху.

Вопрос о монархической государственности в России в XXI веке со всей очевидностью поднимает вопрос о возможной личности самого монарха, а также о времени, формах и способах его обретения. Здесь, по-моему, необходимо обозначить пять важных положений.

Первое. Явление самодержавного Государя должно знаменовать факт завершения построения основ религиозно-духовного общества в России. Государь — венценосная вершина православной Российской Державы и православного общества. Такое государство и такое общество, основанные и действующие на религиозно-нравственных принципах, может построить только религиозно-нравственный народ. Такого действительно национально-православного народа сейчас в России нет, никакими указами и приказами его создать нельзя. Религиозно-православный народ, для которого Государь станет высшим нравственным идеалом и будет искренне восприниматься Помазанником Божьим, нам предстоит вырастить и сделать большинством в течение около 40 лет в результате нарождения и воспитания в России двух дееспособных поколений русских и других православных людей. Поэтому вопрос о поиске и обретении Государя по времени должен быть отложен на это время; решать его будут те, кто еще не родился, а из ныне живущих — кому сейчас не более 40 лет. К тому времени многое станет яснее и с порядком и способами подготовки проведения Земского Собора или другими формами обретения Государя. А наше дело и наш долг — готовить путь Государю-Самодержцу.