образом он намеревался продемонстрировать Императору, что истощает наши ресурсы, — пояснил я. — А сам же тем временем старался заинтересовать нас сотрудничеством.

— Так себе способ, — поморщился вице-адмирал.

— Кронал сит, — напомнил я. — И мыслит другими категориями. Он испробовал привычный способ заинтриговать и втянуть нас в противостояние, одновременно используя желание Занна поквитаться с Силри, чтобы ослабить положение последнего в собственной организации.

— Ведь никто там не знает о том, что на самом деле управляет делами Кронал, а Занн лишь марионетка.

— Именно. И все неудачные решения «Консорциума» становятся залогом провальной тактики самого Тайбера Занна. Признаться в том, что он был лишь «говорящей головой», исполняющей чужие приказы, ему не позволит ни собственная гордость, ни законы собственной организации. Маловероятно, что у него вообще есть доказательства сотрудничества с Кроналом.

— А, значит, любые попытки ткнуть в того пальцем, лишь вызовут недоумение у подчиненных.

— Именно. Поэтому Занн использует отчаянные шаги для того, чтобы попытаться реабилитироваться в глазах своих подчиненных.

— Маловероятно, что в его армии есть кто-то, кто не с промытыми мозгами и кого интересуют поражения их начальства.

— Я говорю не об армии и флоте. Я говорю о лидерах КорпСека, главах корпораций. Их Занн, если и подменил на подотчетных клонов, то не их топ-менеджмент, советы директоров и так далее. Это десятки, если не сотни тысяч разумных. И не всегда людей, а его клонирующие возможности были ограничены производственными пределами клонирующих цилиндров.

— Выходит, Занн пошел ва-банк.

— Именно так. Отчаянная атака загнанной в угол вомп-крысы.

— Подозреваю, что именно на таком положении к нему и пришел наш третий недруг. Предложил свою помощь, умения и коварство для нанесения серьезного удара по Доминиону.

— Склоняюсь к этой мысли, — подтвердил я. — Находясь в отчаянии, Занн легко мог не заметить то, что его обводят вокруг пальца.

— Значит, намерения третьей силы — не победить нас?

— Ни в коем случае, — заверил я. — Силы слишком не равны. Но, он сит. И прекрасно разбирается в том, как управлять отчаянием разумных. Думаю, он сумел втереться в доверие к правящим фигурам «Синдиката Тенлосс», пообещав им богатства, победу и присоединение сектора Картакк. В случае нападения на нас.

— Рассказал сказку про то, что у нас недостаточно сил, что мы сможем отправить лишь небольшие силы, которые флот «Синдиката» с легкостью разобьет, — понял Пеллеон. — А в контрнаступлении они отобьют у нас Картакк.

— Именно. Находящиеся там ресурсы, заводы и верфи — то, что могло сделать «Синдикат Тенлосс» королями преступного мира во всей восточной части галактики. Более того. Выяснившаяся тесная связь руководства «Корпорации Тенлосс» и правительства Новой Республики изобличает еще одного бенефициара этого заранее обреченного на провал нападения.

— Фей’лиа, — не сказал, а будто выплюнул Пеллеон.

— Или кто-то из его ближайшего окружения, — уточнил я. — Думаю, правильнее будет обозначать бенефициарами от потери нами сектора Картакк непосредственно правящие кланы ботанов, чем одного Президента.

— Из них всех уже пора сделать коврики для ванных комнат, — проворчал вице-адмирал. — Сэр, я понимаю, что вы держите их за кормовую базу для армии и флота Императора. Но не слишком ли вы затягиваете с обнародованием «Каамасского документа»? Как по мне, следует обнародовать его именно сейчас.

— И тогда Новая Республика расколется на сотни независимых территорий, — напомнил я.

— Да, я знаю, что вы опасаетесь, что Палпатин с легкостью подчинит их себе. Но так мы избавимся от врага в лице сросшегося с криминалом правительства одного из крупнейших галактических государств.

— Нам не нужно сейчас устранять Новую Республику, — пояснил я. — Удар будет нанесен в строго определенное время. На данный момент у Фей’лиа не более чем качается стул под ногами. Но он еще не просунул голову в петлю. Ни он, ни остальные ботаны.

— Наверное, — раздраженно произнес Пеллеон.

— Именно так, — поправил я. — Все идет своим чередом, вице-адмирал. Чем выше заберешься, тем больнее падать.

— Наверное, — повторил Пеллеон, переводя тему разговора. — Ударные клоны проявили себя с лучшей стороны. За день они вычистили все базы «Хищников» и местных заговорщиков в секторе Ниджун.

— Потери?

— Минимальны. Мы захватили всех, кого смогли. Сейчас с ними проводят мероприятия дознаватели. Думаю, в ближайшее время мы услышим от них многое.

В этом я сомневаюсь. Занн не просто так использовал клонированных «Хищников». Эти парни в свое время были не хуже, а то и лучше лучших из штурмовиков. Маловероятно, что мы получим от них имена и координаты других заговорщиков. Было бы большой глупостью посвящать рядовых «одноразовых» исполнителей в подобные тонкости.

Но так или иначе, а оставшиеся силы «Хищников» следует устранить. Заодно и мнимую «оппозицию», играющую под «дудочку» вражеской разведки, проредим. Посеянные в государстве ощущения ужаса и террора как никогда лучше подходят под проведение скоротечных и эффективных расправ над неугодными.

Грязно, нечисто, но это политика.

Если нужно уничтожить внутреннюю опасность так, чтобы дать сигнал внешним врагам, лучшего и не придумать.

— Эсстран не будет легкой целью, — задумчиво произнес Пеллеон. — Я читал сводки. Так серьезные силы собрались.

— Еще более серьезные ждут нас в Пространстве ситов, — пообещал я. — И в десятки раз еще более серьезные в самом Корпоративном Секторе.

О том, что проблемы в тысячу, а то и более раз нас ожидают во время противостояния с Императором, даже не было смысла озвучивать. Пеллеон и так это знал.

— На нас расставлены капканы по всем известным направлениям, — подытожил вице-адмирал.

— Как и всегда до этого, — сказал я. — Ситуация не меняется. Лишь масштабы. Все стандартно.

— Значит, и наша реакция на эти засады будет стандартной? — уточнил он.

— Именно так, — подтвердил я.

— Значит, — вздохнул Пеллеон, — мы в них попадемся.

— Обязательно попадемся, — заверил я.

Повисло неловкое молчание.

Интерлюдия 5

Ему не потребовалось даже переключать свое внимание на собеседника, поворачиваться к нему лицом, чтобы понять чувства, которые тот испытывал в текущий момент.

Тайбер Занн пребывал в ярости.

— Мы не так договаривались! — прорычал он с плохо контролируемой дикцией. Бессвязность речи один из самых явных признаков человеческого бессилия. Словесные нападки не более чем демонстрация того, что никаких внятных аргументов не последует.

— Разве? — поинтересовался его