а сам Умино просто мимо проходил, защищал клиента и мирно договаривался со всеми. Ну, кроме Дото, понятно — тот погиб в результате несчастного случая, причиной которого стал штурм дворца Хатаке-саном.

Вообще, количество этих самых трагических происшествий вокруг этого Умино уже начинало настораживать. Гато, Юма, Мия, Дото, Ункай, и каждый раз эти случаи становились все более и более несчастными. Кстати, а может быть, Ирука врет из любви к искусству? Просто ради самого процесса? Или он просто на голову больной и терпеть не может правду? Если второе -то плохо. Тяжело работать с психами, тяжело. Но Морино не зря считается одним из лучших дознавателей Великих деревень — он справится и найдет истину.

И всё же у Морино было спокойно на душе. Не будь того предсказания, вторжение союзных войск Звука и Песка могло унести гораздо больше жизней. Никто бы не поверил, что Морино тот ещё оптимист, но он точно знал, что богиня Удачи от Конохи не отвернулась.

Глава 26. Переговоры и переплетения судеб (часть 5)

— Не знаю… — это Наруто протянул задумчиво. — Подожди. У меня, что… есть право голоса в Совете кланов?! Ого! А Старикан-Третий мне ничего не говорил!

Узумаки эта новость так поразила, что у него из-за уха выпала запасная кисточка.

Порой, когда за ушами не хватало места для писчих принадлежностей, Наруто начинал «строить» забор, запихивая карандаши и кисти сверху под хитай-атэ. Из-за чернильных потёков даже пришлось заменить бандану на хитай-атэ с синей на чёрную, чтобы не приходилось её так часто стирать. Да и не выводилась эта особая тушь, если хоть немного замешкаешься с растворителем. Проще кровь отстирать, чем эти маслянистые кляксы и разводы. Руки Наруто иногда до второй фаланги окрашивались в цвет свежего гуталина, а отмываясь, становились фиолетовыми, будто он методично каждый палец дверью прищемлял. В порыве вдохновения Наруто даже временами забывал про кисть, рисуя печати прямо так, руками.

— Третий говорил, что опекает меня, — сказал Саске, после чего посмурнел и сцепил руки в замок. — Где-то дома сохранились бумаги… Я думаю, это право перешло к клану Сарутоби.

От упоминания обезьяньей стаи я поморщился, как от зубной боли.

— Нехорошо, — протянул я, мрачнея, — что ваши голоса стали собственностью клана Сарутоби. Вероятнее всего, ими попробует воспользоваться Сарутоби Асума. По-хорошему, это право у них надо бы отнять и вам двоим вернуть. Проблема в том, — потёр я раздражённо шею, — что у вас ни по возрасту, ни по рангу ещё нет возможности самостоятельно влиять на политику Деревни. А ваш голос — это голос опекуна.

— Чтобы ими могли воспользоваться вы, Ирука-сенсей? — хмыкнул без издёвки Учиха.

Я не отреагировал на мелкую провокацию:

— Только от вашего желания зависит, дадите вы мне такое право или нет. В любом случае прав на ваши голоса у Сарутоби быть не должно. Они и при Третьем не имели законных оснований распоряжаться ими, а сейчас тем более. И то, что они о ваших интересах не думают, в доказательствах не нуждается, всё и так очевидно.

За окном нашего номера пролетела птица, на мгновение перетянув общее внимание.

Скоро уже должно было стемнеть, так что я закрыл жалюзи, закрепив на них печать, и включил ночник, поставив его так близко к низкому столику, заваленному бумагами, как только позволял довольно короткий провод.

Пока было светло, мы могли бы заметить чьё-то присутствие по теням, сейчас же мы бы сами стали отличной целью для наблюдения, если бы оставили всё как есть.

Пока я развешивал печати, каждый припомнил свой список претензий к обезьяньему клану. Даже всепрощающему Наруто нашлось что сказать про несправедливое отношение, когда я зачитал по памяти, что входит в обязанности опекуна по закону.

Настроение скакало от «Смерть всем Сарутоби!» до «Век меня помнить будете!» то ли из-за эмоций пацанов, то ли из-за собственных горьких воспоминаний, чуть более, чем полностью состоящих из обид, бессилия и затаённой, как камень за пазухой до лучших времён, злобы.

— А напомни мне, Саске-кун, когда в последний раз почтенный Профессор или кто-то из его клана учил тебя техникам? — ответ я знал, но ничто не мешало уточнить.

— Никогда. Третьего я после… — запнулся Саске и склонил голову так, что за волосами не стало видно глаз, — после тех событий Третьего я видел только в Академии, когда он заходил ко всем нам.

Саске избегал называть резню в квартале Учиха хоть как-то. Для него те события ещё свежи были в памяти и бередили душу.

— Ну, он всё-таки был Хокаге… — неуверенно начал Наруто, — может, он занят был…

Я горько рассмеялся, мельком покосившись на чуть истлевшие за это время печати.

— По привычке оправдываешь Третьего…

— Нет. Просто понять хочу. — задумался Узумаки, а затем прямо взглянул мне в глаза: — Понять, чем они будут оправдываться.

Тут я с удивлением и уважением кивнул:

— Здраво. Наука Анко определённо пошла впрок.

Мелкий заулыбался.

Митараши свою работу любила, а ещё она любила о ней рассказывать. Естественно, не секретные моменты, а что-то вроде детективных былин, которые неизвестно когда, неизвестно где и неизвестно с кем произошли. Ну, как говорится, это было давно и неправда. В общем, Анко своей работой болела в хорошем смысле этого слова.

А вот я детективами особо не увлекался, так, временами поглядывал ролики в сети с криминальными историями из разных стран, пока готовил или ел, просто чтоб не в полной тишине сидеть и пялиться в стену. Всякого детективно-криминального я в детстве насмотрелся до тошноты: «Криминальная Россия», новости-сводки НТВ… Даже лайтовый «Следствие вели» с Леонидом Каневским всё равно был про всякую жесть.

Наруто же внимал историям про местных маньяков и убийц со шпионами и жуликами-проходимцами, открыв от восхищения рот. Естественно, его не восхищали уроды-ублюдки, он восторгался тем, как отдел Морино Ибики смог даже самых хитрожопых подловить и поймать. А значит, нанести добро и причинить справедливость, чтоб никто не ушёл обиженным! Вот такое возмездие Наруто очень импонировало.

Призадумавшись, я создал клона, заставив того принять облик копии Хирузена размером с мелкую сявку. А ещё он был не точной копией Третьего, а тем уродливым хенге-карикатурой, что когда-то получилась у Наруто.

— Ну, начнём тогда с того, что если ты такой