ещё и в таких откровенных нарядах. И когда музыка закончилась, я даже не сразу пришел в себя. А когда опомнился спросил у Валентина:

— Так значит, Нона тоже…. Она тоже оборотень?

— Не оборотень, а хомо-пес! Да, это очень древний народ, раньше они жили на земле, и на территории России тоже, до революции они скрывались, но не подвергались гонениям. А потом при советской власти, где всякое инакомыслие и непохожесть не приветствовалось, они нашли возможность переселиться в этот мир. Этот медальоны они сделаны из золота, которые добывали при помощи Философского Камня и имеет магистерскую силу.

— Но зачем этот немец отдал его отцу?

— Он государственный преступник и прячется, среди людей, потому, что совершил здесь страшное преступление. Он знал, что медальоны не оставят на Земле, что за ним придут. И тогда его уж точно убьют, поэтому и решил передать медальон через наших родителей.

— Что он такого натворил-то?

— Он убил здешнего князя….

— Ну, так отдай им медальон и давай вернёмся домой, в чем проблема?

— Я не могу….

— Почему?!

— Теперь я здесь князь….

* * *

Мы решили, что домой я вернусь утром. Передам Ноне медальон и останусь там, но буду приходить в гости, иногда в благодатное их kyon-княжество. Ведь здесь правит мой брат. Здесь меня так любезно встретили: накормили-напоили, а ночью ко мне в спальню пришла Нона…

Ее колдовские поцелуи одурманивали меня. И меня даже не смущало, что от нее пахнет собачьей шерстью. Мы не сомкнули глаз до самого рассвета.

А утром Нона меня укусила…

Я плакал и бился в истерике! Я не хотел осознавать, что теперь я хомо-пес! Я не мог понять, за что она так со мной поступила?!

Ее допрашивал лично мой брат, и на допросе она призналась, что соблазнила меня, потому что с первого взгляда влюбилась, а укусила не со зла, а потому, что не хотела отпускать меня обратно в мой мир…

Несмотря на такое признание, я был согласен со смертной казнью, к которой приговорил ее Валёк. Ведь я возненавидел ее тогда! Мне так дорога была моя прежняя обычная жизнь. Я страдал от мысли, что теперь я хомо-пес. Я то самое чудовище — оборотень, которого сам ненавидел и боялся всю жизнь.

Поэтому новость о том, что виселица для Ноны будет готова к полудню, не потревожила моё сердце. И я в полубредовом состоянии явился на казнь вместе с Валентином. Резной балкон княжеского терема выходил на центральную площадь. И я прекрасно видел, как ведут на казнь заплаканную Нону. Как измученная девушка из последних сил старается устоять на пеньке босыми ногами.

Палач предложил ей сказать последнее слово: «Я люблю тебя, Юлиан!» — закричала она. И тут меня словно молнией пронзило. Я осознал всю чудовищность происходящего. Я вспомнил нежность и страсть ее поцелуев. «Стойте! Стойте! Что вы делаете?! Немедленно прекратите это!» — закричал я. «Валентин, помилуй ее! Я прошу тебя!» Валёк жестом приказал палачу остаться. «Я люблю ее!» — воскликнул я, сбегая вниз по лестнице.

Ошеломленная толпа в почтении расступилась передо мной. И уже через мгновения я снял петлю с шеи своей прекрасной Ноны. «Я люблю тебя!» — с горячностью признался я. И мы поцеловались прямо на глазах у моего брата-князя и всего хомо-народа…

Живем мы и по сей день в любви и согласии. И у нас скоро родятся хомо-щенки.