понять причину смеха. Но для обоих краскомов все было кристально ясно. Места для башенного стрелка и по совместительству командира машины в танке «КС», он же «Красное Сормово» или «Рено-Русский», имелось совершенно ничтожное количество. Лишь кто-то откровенно щуплый и невысокий мог бы чувствовать там себя удовлетворительно. Для мужчины же среднего роста и телосложения простое размещение внутри такого танка превращалось в аттракцион личной гибкости. А всё проклятые изготовители с завода «Красное Сормово», на котором еще в 1920 году разобрали по винтику один трофейный Рено ФТ-17 и впоследствии построили полтора десятка его отечественных аналогов, внеся лишь те изменения, что были обусловлены техническими возможностями самого завода и имеющимися в наличии агрегатами! Никто тогда о членах экипажей этих танков не подумал вовсе. Хотя народ плевался еще с тех самых Рено ФТ-17.

— Теперь-то мне зачем в него влезать? Не в этом году, так в следующем, их все заменят новые МС-1. В том посвободней будет. Потому худеть, никакого резона нет! А это значит что? Это значит, что меня надо срочно кормить в целях приведения формы тела к былым размерам обмундирования! — не дав возможности товарищу ляпнуть какую-нибудь колкость, сам же ответил на свой собственный вопрос Александр. Хотя, справедливости ради, стоило отметить, что и поступающий на вооружение новейший отечественный танк являлся той еще коробчонкой для лягушонки.

Означенная машина стала результатом третьей попытки СССР обзавестись собственным серийным танком, вслед за провальным «Рено-Русским» и ставшим черной дырой для выделяемых средств танком оригинальной конструкции «Ижорского завода», который увидел свет в единственном полуготовом экземпляре. Так по итогам «танкового» совещания командования РККА, руководства ГВПУ[10] и представителей Орудийно-Арсенального Треста имевшего место быть в сентябре 1926 года, уже в марте 1927 года за ворота опытного цеха бывшего «Обуховского завода» выползла неказистая гусеничная машина, созданная усилиями, как ряда конструкторов самого завода, ныне с гордостью носящего наименование «Большевик», так и всего московского танкового бюро ОАТ[11]. Это был прототип получивший обозначение Т-16, последующая значительная доработка которого в конечном итоге привела к рождению машины получившей наименование Т-18 или МС-1 — то есть «малый сопровождения».

По всей видимости, у завода имелся определенный задел всех необходимых материалов и комплектующих для создания, как минимум, еще одного танка, поскольку эталонный Т-18 был закончен постройкой спустя всего пару месяцев после своего предшественника и уже в середине июня был испытан в Подмосковье пред взором представителей высокой комиссии. Там он, конечно, не был встречен громкими несмолкающими овациями, поскольку имел в своей конструкции все те же недостатки, которые указывались необходимыми к исправлению еще при обсуждении характеристик «Рено-Русского». Тут и малая скорость передвижения, и слабое вооружение, и недостаточная проходимость, и много чего еще, включая не лучшее качество сборки, как бронекорпуса, так и агрегатов. Однако более медлить и откладывать приемку на вооружение первого отечественного массового танка, было никак нельзя. Слишком уж напряженной сложилась внешнеполитическая обстановка, отчего в СССР ожидали скорого начала войны, если не с Англией и Францией напрямую, то, как минимум, с активно поддерживаемой ими Польшей. Потому малышу Т-18 была дана путевка в жизнь, а завод «Большевик» получил первый заказ от ОСОАВИАХИМА[12] и РККА на 108 этих бронированных машин. Таким образом оказалось предопределено знакомство Геркан, Александра Морициевича со своим будущим «боевым скакуном». Причем своим, в прямом смысле этого слова, так как пока он якобы лежал в больнице его тоже приписали к конкретной машине в качестве командира танка. Его приятели и отправились инспектировать, как только желудки оказались наполнены отнюдь не ресторанной, но сытной и калорийной пищей.

— Ну как тебе обнова, Сашка? — хлопнул по плечу Киселев только-только выбравшегося из нутра новенького МС-1 сослуживца. — Нигде не жмет? — все не удержался он от дружеской подколки.

— Ох, Миша. Сказал бы я тебе. Но лучше промолчу! — в отличие от подавляющего большинства прочих командиров взводов и рот 3-го танкового полка, нынешний собеседник Александра старался досконально вникнуть во все тонкости устройства боевой машины, чтобы четко понимать ее возможности и недостатки. Сказалось прошлое высококлассного слесаря-лекальщика с присущим им складом характера. Можно сказать, представителя уникальной касты среди слесарей. Да и человеком в бронетанковых частях он был сравнительно новым, являясь выходцем из пехоты, отчего еще не успел покрыться «легким налетом бронзы». Вот и вился постоянно вокруг танков, ничем не отличаясь в этом плане от технического состава полка. Потому завязавшееся на курсах хорошее знакомство очень быстро переросло в настоящую дружбу и Михаилу, в отличие от прочих сослуживцев, Геркан готов был сказать куда больше, не опасаясь получить с его стороны какого-либо подвоха.

При этом ни в коем случае нельзя было сказать, что в их части оказались сосредоточены только и исключительно самодовольные ленивые бездари, плюющие на техническое состояние своих «боевых коней», но, несомненно, гордящиеся своей причастностью к подобному роду войск. Совсем нет! На протяжении многих лет, вплоть до сего года, когда в полк пришла первая партия новых отечественных серийных танков, все они эксплуатировали старые трофейные машины, что в силу своего несовершенства и изношенности, попросту обязывали экипажи получать немалый опыт в деле их обслуживания и эксплуатации. Именно благодаря непрестанным заботам, а также должному отношению к службе и вверенной технике первых советских танкистов, немалая часть английских и французских танков до сих пор сохраняли возможность передвижения своим ходом с ведением огня, не смотря на почтенный возраст и длительную эксплуатацию в не самых щадящих условиях. Именно они ежегодно в праздничный день 1-го мая проходили парадными колоннами по Красной площади, что с самой лучшей стороны демонстрировало уровень технической грамотности, как механиков, так и самих танкистов. Но все же до того уровня познаний, которого желали достичь, как Михаил, так и Александр, никто из них более не дотягивал.

— Тю-ю-ю, — протянул не сильно довольный реакцией своего друга Киселев. — Никак брезгуешь? Чего такую моську-то скорчил?

— Да причем тут брезгливость? — отмахнулся техник от, то ли забавляющегося, то ли действительно обидевшегося на его реакцию, приятеля. Как же, первый действительно свой, рабоче-крестьянский, массовый танк! А Геркан не оценил и лишь нос воротит! — Машина новая. Это уже хорошо! Серийная, опять же, — окинул он взглядом выстроенные в коробочку полтора десятка МС-1 второй производственной серии, в которой, как недавно объяснял представитель завода, уже были исправлены сотни конструктивных недостатков обнаруженных в изделиях первой серии, что ныне находились на всевозможных испытаниях в Ленинградском и Белорусском военных округах. — Это тоже прекрасно! Но мало того, что в ней практически отсутствуют признаки эволюции бронетехники по сравнению с теми же Рено, так еще и качество сборки отнюдь не на высоте. Ты только посмотри, какие тут повсеместно щели между листами брони! Палец, конечно, не пролезет, но пуля, коли угодит