Программирую мультиварку на приготовление каши и отправляюсь на пробежку. В утреннем воздухе витают запахи влажных листьев и реки, августовское солнце робко касается поверхности водной глади, раскрашивая ее золотистыми бликами. С некоторых пор я живу на окраине города, в уютном спальном районе на берегу реки.

Я копил на новую квартиру несколько лет, ждал подходящего случая, чтобы купить ее, например, женитьбы на хорошей девушке или, на худой конец, отношений. Банальность, правда? Или, напротив, закономерность, принятая у нормальных людей. Спусковым механизмом, способствующим покупке, послужила смерть бабушки и оставленное мне наследство.

Теперь я знаю наверняка, что желания во Вселенную нужно транслировать подробно. Моя сестра Ольга — спец по картам желаний и прочей дребедени. Хочешь женитьбу, так уточняй, что в качестве жениха имеешь в виду себя, а не Мирослава Боголюбова — моего соперника! Аккурат после его женитьбы на МОЕЙ девушке Любе, я и купил квартиру. Я ни о чем не жалею. Возможно, кто-то посчитает меня слабаком и слюнтяем, но я убежден, что любовь нельзя завоевать или заслужить. Глупо винить человека за нелюбовь. Глупо бороться, ведь так? Или идти по чужому, не предназначенному тебе, пути.

Должность начальника юридического отдела досталась мне от Любы, променявшей ее на работу жены и мамы. Честное слово, я не держу на неё зла и искренне желаю ребятам счастья. Вот такая арифметика... Неудачник я или счастливчик, сложно сказать. У меня есть все для счастливой и спокойной жизни.

Сбавляю ритм бега и останавливаюсь возле моста через реку. Челси послушно садится рядом и вываливает розовый язык, вопросительно взирая на меня. Входящий от Федорцовой — вот что заставляет меня прервать тренировку. Оксана Сергеевна мой непосредственный начальник и добрый друг.

— Привет, Оксана Сергеевна, что-то случилось? — отвечаю, переводя дыхание.

— Макс, я оставила на твоём столе документацию по клинике Шестаков. У них новый член совета директоров — некий Тимур Багров.

— Не понимаю, зачем это Руслану Шестаку? Он хочет досрочно погасить кредит? Или намерен перепродать долговые обязательства третьему лицу? — почёсывая Челси за ухом, спрашиваю я. — Неужели, все так плохо? Я был убеждён, что клиника процветает.

— Пока не знаю. До отъезда я вряд ли успею это выяснить, у меня вылет через два часа. Оставляю все на тебя. Справишься?

— Постараюсь. На какое время Шестак назначил встречу?

— Руслан приедет в шесть вечера.

Сбрасываю звонок и тороплюсь вернуться домой. Опять Шестаки, черт бы их побрал! Услужливая память переносит меня к недавним событиям: несправедливое обвинение Мирослава в убийстве его бывшей любовницы — медсестры Марианны Лопухиной, и участие в этом деле Любы... Вы же понимаете, что я не мог не вмешаться? До последнего на что-то надеялся, дурак... Руслан Шестак, как и его дочь Диана, выступали свидетелями защиты. Руслан выхлопотал для «будущего зятя» модного адвоката, а Диана сочиняла небылицы про их с Боголюбовым любовь, совместную жизнь и мечты о будущем.

Смотря на красивую, уверенную в себе девушку, я задавался только одним вопросом: за что они все любят этого рыжего лиса? Добровольно идут на обман и унижения, выставляя ложные показания за правду. Хотя разве я сам лучше?

— Назовите своё имя, молодой человек. Кем вы приходитесь Перепелкиной? — Вопрос судьи предназначается мне.

— Невзоров Максим Сергеевич. Мы коллеги с Любовью Петровной. И живем... тоже вместе. — Отвечаю важно, крепко сжимая плечи Любы. — Уважаемый суд, разрешите нам вернуться на места. Моей невесте плохо.

Я защищал Любу, как мог. Хватался за ускользающую из рук надежду на совместное будущее, а она... уже носила под сердцем ЕГО ребёнка. Бизнес Шестака серьезно пострадал после скандала с обвинением Боголюбова: Мирослав продал долю в клинике Руслану. Знаменитый профессор гинекологии Марьев напрочь отказался от сотрудничества с Шестаками, переманив добрую половину пациенток на свою сторону. Вернее, на сторону Боголюбова, вернувшегося с почестями в гинекологическое отделение областной больницы в должности заведующего отделением.

Лишившись партнеров, Руслан Шестак терпел убытки. Отсутствие высококлассных специалистов сказывалось на доверии пациентов: они предпочитали обращаться к проверенным врачам, а не к молоденьким, только окончившим университет, гинекологам. Несмотря на статус многопрофильного центра, клиника Шестака имела узкую направленность: здесь все держалось на таланте Руслана, как репродуктолога. Несколько месяцев ему удавалось держаться на плаву за счёт других услуг, предоставляемых в клинике: УЗИ, консультации узких специалистов, но позже... Руслан не справился с налоговыми обязательствами, затратами на зарплаты специалистам, аренду дорогостоящего оборудования и явился к Федорцовой с заявкой на кредит. К тому же стало известно, что Шестак крепко повздорил с отцом Боголюбова — своим несостоявшимся родственником. Ни о каком совместном бизнесе в такой ситуации речь, конечно, не велась... К удивлению общественности, из города исчезла Диана. Чудесного воссоединения обманутой невесты и неудачливого папаши-бизнесмена не случилось. Если верить слухам (хотя я никогда им не верю), Диана не выдержала насмешек и перешёптываний коллег по поводу их с Боголюбовым разрыва. А его роскошная свадьба с Любашей подлила масла в огонь сплетен и обсуждений.

Максим

Ветер играет в окрашенных сиянием заката древесных кронах, подбрасывает кверху опавшие листья. С высоты четвёртого этажа они кажутся ничтожными чёрными мушками. Лето пронеслось со скоростью падающей звёзды, и как бы ярко ни светило августовское солнце, тёплым денькам грядёт скорый конец... Проветриваю кабинет, закрываю окно и, на ходу снимая пиджак, возвращаюсь к рабочему месту.

Закатываю рукава рубашки и высвобождаю шею из удавки галстука. Не думаю, что Руслана Шестака напугает мой непрезентабельный вид, хотя, если быть честным, мне плевать. Он опаздывает на полчаса, в очередной раз доказывая, что его интересует только собственная персона.

— Добрый вечер, можно? — вздрагиваю от пронзившего тишину кабинета голоса. Отрываю взгляд от монитора и перевожу его на застывшую в дверях девушку. Диана Шестак, собственной персоной. Ну, надо же? Выходит, слухи врали? Диана в городе. И выглядит она, к слову, сногсшибательно: белое короткое платье мягко облегает бёдра, открывая взору стройные загорелые ноги. Свожу брови к переносице, пытаясь скрыть заинтересованный, ошалевший от неожиданности, взгляд. О девушке ходили невероятные сплетни, от которых волосы поднимались дыбом: кто-то утверждал, что Диана покончила с собой, некоторые «доброжелатели» присваивали ей тяжелые болезни или зависимости.

Словно под гипнозом, я опускаю глаза ниже, к щиколоткам и обутым в замшевые туфли на шпильке, ступням.

— Так, можно? — повторяет она вопрос.

— Д-да, проходите. — Дёрнув пару пуговиц на воротнике, отвечаю я. — Честно признаться, я ожидал увидеть вашего отца.