на основании изучения акта вскрытия тела Есенина и посмертных фотографий поэта пришел к выводу, что Есенин был убит. Морохов утверждал, что «смерть, судя по патологическим характеристикам трупа, произошла от удушения, но не от повешения. Трактовка вдавлины на лбу как следа ожога от контакта с трубой отопления тоже не годится. Почему же тогда нет ожога на правой руке, которой Есенин держался за трубу? <…> Если принять утверждение Гиляревского о том, что раны на правой руке нанес себе сам Есенин, то тогда остается признать, что он сам повредил себе череп, наставил синяков на лицо, порезал руку, а затем взобрался на высокую тумбочку и повесился на ремне <так!> от чемодана. Но я вас уверяю, как врач, что человек с такими травмами физически не сможет взобраться на тумбочку и повеситься. <…> Все вместе взятое наводит на мысль о подтасовке выводов в пользу версии самоубийства»[68].

Писатель С. С. Куняев сосредоточил внимание на бездоказательности утверждений о самоубийстве Есенина, содержащихся в акте Н. М. Горбова, и подверг критике действия тех лиц, которые занимались расследованием обстоятельств смерти поэта. «То, что у мертвого поэта были обнаружены раны на лбу и синяк под левым глазом, наталкивало на лишние вопросы, и было бы вполне логичным направить дело на дополнительное расследование. Однако как сотрудники 2-го отделения ЛГМ, так и Гиляревский, с непостижимой поспешностью составив акты о происшедшем, поспешили пройти мимо всех существенных деталей, вызывающих сомнение, и в ускоренном темпе завершили рассмотрение дела»[69]. Э. Хлысталов, в свою очередь, проанализировав действия милиции в декабре 1925 — январе 1926 года, охарактеризовал их следующим образом: «Теперь можно утверждать, что уголовного дела по факту трагической гибели С. А. Есенина не возбуждалось, никакого расследования причин трагедии не проводилось»[70]. По сути, это означает, что вместо проведения расследования была провозглашена догма о самоубийстве, и эта догма была распространена средствами массовой информации.

Таким образом, в конце 1980-х — первой половине 1990-х годов в основном трудами Э. А. Хлысталова было проведено независимое расследование смерти Есенина и собраны свидетельства в пользу версии убийства последнего, а также констатировано отсутствие неоспоримых доказательств официальной версии самоубийства.

На сегодняшний день существуют сторонники обеих версий смерти Есенина. Временами между ними возникает ожесточенная полемика, причины которой лежат вне рамок научного спора. Не вдаваясь в социальные и политические причины, ее порождающие, приходится констатировать устойчивость такого положения вещей, поскольку оно коренится в противоречиях между интересами различных социальных групп. Прежде всего к этим группам относятся: 1) государственные организации и ассоциированные с ними чиновники и служащие, обвиняемые в убийстве и сокрытии убийства С. А. Есенина. Правопреемники этих организаций вынуждены отстаивать всеми средствами версию самоубийства независимо от того, справедливы обвинения в их адрес или нет. Это их корпоративный интерес; 2) антисемитски настроенная часть национально-патриотических сил приписывает убийство Есенина троцкистам и использует эту версию как пример гонений на русских патриотов со стороны евреев; 3) антисталински настроенные интеллигентские круги приписывают убийство поэта сталинскому режиму, подавая его как один из примеров расправы над интеллигенцией; 4) некоторая часть либеральной интеллигенции также демонстрирует в этом вопросе «партийное» мышление. В своем принципиальном споре с национал-патриотами она не готова всерьез обсуждать вопрос об убийстве Есенина уже по одному тому, что эта тема была поднята и развита последними. Приверженность некоторой части либеральной интеллигенции официальной версии самоубийства поэта обусловлена также тем, что она по идейным соображениям ни при каких условиях не может солидаризоваться с националистами и должна отстаивать противоположную точку зрения; 5) академическое литературоведение (прежде всего есениноведческое сообщество) придерживается официальной точки зрения, — вероятно, по той причине, что оно институционально зависит от государства и не может идти на конфликт с последним по вопросу о смерти Есенина.

Задача данной работы — попытаться ввести изучение материалов о смерти Есенина в строгие научные рамки исторической дисциплины как самодовлеющего гуманитарного знания, очищенного от социально-политической конъюнктуры.

Д. Ю. Решетникова, В. Е. Высоколов. Материалы, связанные со смертью С. А. Есенина, в Государственном музее истории российской литературы им. В. И. Даля

В собрании ГМИРЛИ им. В. И. Даля (ГЛМ) хранится обширная коллекция предметов, связанных с биографией и творчеством С. А. Есенина[71]. Бόльшая и наиболее ценная ее часть поступила в музей по письму, записанному в Книгу поступлений основного фонда как письмо Министерства юстиции СССР, от 20 февраля 1958 года.

За обезличенной записью в Книге поступлений скрыто имя вдовы поэта С. А. Толстой-Есениной, после смерти которой собранный ею архив поступил в собрание ГЛМ. Почему же предметы поступили от имени Министерства юстиции, а не напрямую, например по завещанию, которое действительно существовало и было зарегистрировано Первой нотариальной конторой города Москвы 25 мая 1957 года, за несколько месяцев до смерти Софьи Андреевны?

И здесь необходимо сказать, что практически все годы, начиная с момента основания ею Есенинского архива, Софье Андреевне приходилось бороться за право обладания им.

Собирать свою коллекцию Толстая начала почти сразу же после гибели мужа. Ее целью было создание музея Сергея Есенина. Первым официальным шагом в этом направлении стало заседание правления Всероссийского Союза писателей, состоявшееся 7 января 1926 года, на котором избрана комиссия по увековечению памяти поэта. Комиссия была сформирована по всем бюрократическим правилам того времени: избрали и комитет, и аппарат-бюро, куда помимо С. А. Толстой вошли Б. Пильняк, Л. Леонов, А. Берзинь, Е. Есенина, А. Таиров, П. Сакулин и целый ряд других. По предложению Пильняка вновь созданное общество ставило своей целью не только увековечивание памяти поэта, но и изучение его наследия. Предложение было принято единогласно. К сожалению, при жизни Софьи Андреевны, несмотря на предпринятые ею титанические усилия, ни первой, ни второй задачи, поставленной комитетом, в полной мере достичь не удалось.

С января 1926 года С. А. Толстая сотрудничает на общественных началах во Всероссийском Союзе писателей, а в конце мая ее приняли на работу в Музей советских писателей (она проработает в нем 15 лет). На базе этого учреждения Толстая надеялась создать музей Есенина. В рукописных фондах ГМИРЛИ им. В. И. Даля хранится архив Есениной-Толстой, в котором сохранена деловая и хозяйственная переписка Музея С. А. Есенина, например Книга расходов музея[72], бланк удостоверения[73], выданного 20 марта 1926 года гражданке С. А. Толстой-Есениной с тем, что она является сотрудником Музея Есенина (для предоставления в Домоуправление), запросы на приобретение тех или иных предметов со штампами музея, расписки о получении денег от музея[74] и т. д. Из чего очевидно, что юридически музей существовал. Софье Андреевне было поручено хранить и комплектовать Есенинскую коллекцию. Поначалу, когда материалов было еще не слишком много, был открыт «Уголок памяти С. А. Есенина», а в 1928 году был открыт музей.