– коммунистическим революционным государством во главе с Хо Ши Мином, стремившимся объединить страну и выгнать колонизаторов{6}. Пока команда Годеля распыляла дефолиант над джунглями, Америка увеличивала свою финансовую и военную поддержку. Тысячи военных «советников» перебрасывались в Южный Вьетнам, чтобы укрепить марионеточное правительство Нго Динь Зьема в надежде сдержать то, что американцы воспринимали как вздымавшуюся по всему миру волну коммунизма{7}.

Сражаться в знойных джунглях Индокитая было непросто: вечно мешала плотная растительность. Она давала повстанцам огромное тактическое преимущество, поскольку позволяла скрытно перевозить людей и снаряжение через соседние Лаос и Камбоджу и совершать смертоносные рейды вглубь Южного Вьетнама. Благодаря проекту Agile Годель рассчитывал лишить их этого преимущества.

Британская империя первой начала использовать дефолианты в качестве химического оружия, применяя их против оппозиционных колониальному режиму местных движений. Борясь с повстанцами-коммунистами в Малайе, британцы безжалостно уничтожали таким образом урожаи и лиственный покров джунглей{8}. Их военные стратеги описывали дефолианты как «форму санкций против непокорной страны, более быструю, чем блокада, но не столь отвратительную, как атомная бомба».

Годель последовал примеру британцев. Химики, работавшие в рамках проекта Agile в секретной лаборатории армии США в Форт-Детрике, штат Мэриленд, протестировали и вывели потенциальные дефолианты, способные уничтожить густой покров джунглей. Их привезли в Сайгон и проверили в полевых условиях, где они подтвердили свою убойную эффективность. Листья опали через несколько недель после опрыскивания, оголив лесную чащу. Повторное применение усилило эффект и погубило многие деревья. Бомбардировка обработанной территории или поджигание ее напалмом тоже закрепляли дефолиацию{9}. Когда испытания успешно завершились, Годель придумал грандиозный план – опрыскать дефолиантами половину Южного Вьетнама{10}. Смысл был в том, чтобы уничтожить не только лиственный покров, но и пищевые культуры, чтобы заморить северных вьетнамцев голодом и заставить сдаться{11}.

Президент Южного Вьетнама Зьем поддержал этот план, а 30 ноября 1961 года его одобрил президент Кеннеди. Благодаря Годелю и проекту Agile стартовала операция Ranch Hand.

Началась она в 1962 году и длилась более десяти лет вплоть до конца войны. За это время американские транспортные самолеты C-123 вылили на территорию, равную по площади половине Южного Вьетнама, 20 миллионов тонн токсичных химикатов. К «агенту оранж» добавились и другие цвета радуги: «агент уайт», «агент пинк», «агент пурпур», «агент блю»[5]. Эти химикаты, производимые такими американскими компаниями, как Dow и Monsanto, превращали пышные джунгли в пустынную лунную поверхность, неся смерть и страшные страдания сотням тысяч людей{12}.

Операция Ranch Hand была беспощадной и явно нарушала Женевскую конвенцию. Она остается одним из самых постыдных эпизодов войны во Вьетнаме. Однако проект по уничтожению растительности примечателен не только своей невообразимой жестокостью. Руководил им орган министерства обороны – Агентство передовых исследовательских проектов (ARPA), ныне лучше известное под слегка измененным названием: Агентство передовых оборонных исследовательских проектов (DARPA). Оно появилось в 1958 году в качестве сверхприоритетной программы по защите США от советской ядерной угрозы из космоса и вело несколько прорывных проектов по разработке передовых оружейных и военных технологий. Среди них были Agile и Control Research – две пересекающиеся инициативы ARPA, породившие интернет.

Америка взмывает вверх

В конце 1957 года американцы наблюдали за тем, как Советский Союз запустил первый искусственный спутник – «Спутник-1». Он был крошечным, примерно с волейбольный мяч, но на орбиту попал на первой в мире межконтинентальной баллистической ракете. Это было одновременно демонстрацией достижений и угрозой. Если СССР смог отправить в космос спутник, значит, он был способен доставить ядерную боеголовку практически в любую точку США.

«Спутник» беззаконной кометой ворвался в параноидальную американскую политику. Его запуск рассматривался как признак военной и технологической слабости США, а в новостях только и говорилось, что о советской победе в космосе. Как могла Америка отстать от коммунистов в чем-то настолько важном? Это оскорбляло чувство исключительности американского народа{13}.

Президента Дуайта Эйзенхауэра ругали за то, что он «уснул на посту». Генералы и политики сочиняли страшилки о надвигающейся советской гегемонии на Земле и в космосе, чтобы добиться увеличения расходов на оборону{14}. Даже вице-президент Ричард Никсон публично критиковал Эйзенхауэра и объяснял лидерам делового мира, что слишком большой технологический разрыв между Америкой и Советским Союзом не позволяет рассчитывать на сокращение налогов, ведь страна отчаянно нуждается в средствах, чтобы догнать СССР{15}.

Пока общественность приходила в себя от этого крупного поражения в так называемой космической гонке, президент Эйзенхауэр понял, что необходим большой и очень публичный жест, чтобы сохранить лицо и успокоить людей. Подходящий план ему предложил недавно назначенный министром обороны Нил Макэлрой.

Всегда ухоженный Макэлрой со своей идеальной прической с ровным пробором посередине выглядел и вел себя, словно процветающий рекламный агент. Впрочем, он и был таковым, пока Эйзенхауэр не назначил его главой министерства обороны. На предыдущем посту, будучи президентом Procter and Gamble, Макэлрой изобрел свое коронное новшество: спонсировать «мыльные оперы» – низкосортные дневные телеспектакли для домохозяек – в качестве маркетингового инструмента для продвижения бытовых моющих средств и мыла, выпускаемых его компанией. Как написал журнал Time, поместивший его фотографию на обложку октябрьского номера 1953 года: «Мыльные оперы лучше доносят до потребителя рекламу – и продают больше мыла, – потому что домохозяйка может внимать ей час за часом, занимаясь своими делами»{16}.

Через несколько недель после запуска советского спутника Макэлрой придумал идеальный PR-проект, чтобы спасти положение. Он предложил создать Агентство передовых исследовательских проектов (ARPA) – новое независимое военное учреждение, которое должно было сократить космический разрыв и не допускать постыдных технологических поражений, каковым стал для Америки запуск «Спутника-1»{17}. Макэлрой был предпринимателем и верил в способность бизнеса исправить ситуацию{18}. В ноябре 1957 года на заседании Конгресса он представил проект ARPA – организацию, которая без лишней бюрократической волокиты стала бы частно-государственным двигателем исключительно военной науки, чтобы раздвинуть границы военных технологий и разработать «масштабные системы вооружения будущего»{19}.

В основе ARPA лежала простая идея – создать возглавляемую гражданскими лицами структуру внутри Пентагона, едва заметную, с маленьким штатом и большим бюджетом. Не имея собственных лабораторий и исследовательских центров, она бы функционировала как управляющий штаб, определяющий, что именно требуется сделать, а затем делегирующий работу университетам, частным исследовательским институтам и военным подрядчикам{20}.

Этот план понравился Эйзенхауэру, которому надоело то, как цинично различные военные ведомства боролись за финансирование и влияние, из-за чего, по его мнению, бюджет непомерно раздувался, а средства тратились впустую на бесполезные проекты. Концепция передачи