— Дракон!

Мысленно я уже представила, как пакую чемоданы и сваливаю из дома четы Терренс на огнедышащем динозавре с крыльями, когда… мраморная пыль осела и передо мной предстал тот, кого я спасла. Нет, он не обманул: передо мной и правда стоял дракон.

Только маленький. Размером с некрупную кошку.

— Что за бред?! — искренне поразилась я. — Ты разве не должен быть немного побольше?

Дракончик я чешуей оптимистично-сапфирового цвета едва заметно пожал кожистыми крыльями.

— Ты страдаешь гигантоманией? Прости, но твои комплексы — это исключительно твои проблемы.

Я удивилась нахальности его слов, но возразить не успела. Дракоша, подметая хвостом пол, уже добрался до окна и примерялся к решетке.

— Премного благодарен за вызволение из камня, но меня ждут дела. Кстати, сколько лет я проспал?

— Сложно сказать, — честно откликнулась я. — Наверное, много.

— Надеюсь, мой клан еще не проиграл в войне, — с беспокойством проговорил дракончик и, оскалив пасть, зубами отогнул несколько прутьев на решетке. — Какой сейчас год?

— Сейчас…

— А, сам разберусь! — отмахнулся тот и ужом просочился в пробоину решеток. Сильные крылья с шелестом вспороли воздух. — Спасибо за помощь! Знаешь, я посылал этот сон многим магам, но отозвалась только ты. Я перед тобой в долгу.

— Но я…

— Еще свидимся!

— … не маг, — растерянно закончила я.

Дракончик не ответил. Вряд ли он вообще услышал меня: чернильная точка стремительно растворялась в небе, сливаясь с его темно-синей бархатной темнотой.

Я еще немного постояла у окна, пытаясь навести порядок в собственных мыслях, а затем, так и не достигнув в этом успеха, на ощупь побрела в спальню.

В сказках принцесс охраняют драконы. Мой же улетел и не обещал вернуться.

Либо из меня вышла хреновая принцесса, либо я все-таки не в сказке. Не то чтобы я сомневалась, но… Хотелось бы иметь надежду на хэппи-энд.

«Я посылал этот сон многим магам, но откликнулась только ты».

Эти слова вновь и вновь всплывали в памяти, пока я поспешно разрезала омлет и жадно заглатывала его.

— Аурелия, не забывай о манерах, — с легким осуждением проговорила рина Беатрис.

— Она как беспризорник с улицы, — с неудовольствием заметил Теодор. — Надеюсь, она не опозорит нас на приеме.

Мне хотелось сказать, что говорить о человеке в третьем лице в его присутствии неприлично, но не стала: повздорить с Теодором я еще успею, а вот наесться досыта — далеко не факт. Признаться, я даже не надеялась на завтрак. Думала, что придется ждать до вечернего светского приема, где уж точно удастся перехватить каких-нибудь канапе, но семейка Терренс неожиданно сжалилась. Вероятно, действительно опасалась, что мой голодный обморок вызовет в обществе вопросы.

И на том спасибо этому самому обществу. Если бы оно еще разрешало женщинам спокойно жить, было бы вообще отлично.

— Не волнуйся, дорогой, — ответила рина Беатрис. — Мы вплетем в ее прическу искусственные волосы. Никто не поймет, что она отрезала косу.

Я мрачно потянулась к шарлотке. Сначала десерт, потом — ссора.

— Надеюсь, — с презрением протянул Теодор. — Репутация нашей семьи не должна пострадать.

— Конечно, дорогой.

Я отложила в сторону приборы. Мне вздумалось кое-что прояснить.

— К слову о репутации семьи, — осторожно проговорила я. — Если бы у меня (чисто теоретически, конечно) обнаружился магический дар. Как бы это отразилось на всех нас?

Повисла пауза. «Папенька» оторвался от газеты, Теодор перестал жевать, а рина Беатрис откинулась на спинку стула и принялась буравить меня взглядом.

— Это невозможно, — нарочито беззаботно ответила она и сжала салфетку, лежащую на белой скатерти. — Но если говорить чисто теоретически… Это бы ничего не изменило, кроме одного: тебе бы пришлось пройти через одну, крайне неприятную процедуру по запечатыванию магии.

Я похолодела.

— Но почему? Я слышала, есть магические академии. После получения образования есть шанс найти хорошую работу и…

— Это неприемлемо, — холодно отрезала рина Беатрис. — И не обсуждается.

— Женщина в магической академии! — фыркнул Теодор. — Курам на смех!

— Но…

— Кем ты себя вообразила? — продолжил он. — Арианой Эйверли?

— А кто это?

— Редкое исключение из правил, — ровно сказала рина Беатрис. — Аурелия, вместо пустой болтовни лучше скажи: ты уже думала о подвенечном платье?

Я скрипнула зубами и отвернулась.

— Нет.

— Это хорошо. Я выбрала ткань и фасон. Уверена, тебе понравится.

Глядя в улыбающееся лицо рины Беатрис, я до смерти жалела, что не могу запустить в нее пустой фарфоровой тарелкой. Вместо этого я, коротко извинившись, встала из-за стола и, проходя мимо, будто невзначай опрокинула стакан с вишневым соком на новое платье рины Беатрис.

— Прошу прощения, — кротко извинилась я и под испепеляющим взглядом «маменьки» исчезла в дверях.

* * *

«Последний раз драконов видели двести пятьдесят лет назад. Доподлинно неизвестно, что стало причиной, подтолкнувшей их покинуть наш мир, но слухи говорят о некоем расколе в драконьем клане. Возможно, именно это сыграло свою роль в их желании исследовать новые земли.

Драконьей магии приписывали удивительную силу. В одном непроверенном источнике упоминалось, что драконы могли нарушать магические клятвы. Из-за этого люди опасались заключать с ними сделки, ибо могли рассчитывать только на честное слово крылатых хитрецов».

— Аурелия, не могла бы ты не читать в карете? — с легким раздражением попросила рина Беатрис. — Приличные девушки читают перед сном, чтобы никто не мог застать их за столь сомнительным занятием.

Я, не отрывая взгляда от строчки книги, смиренно откликнулась:

— Конечно.

Карету тряхнуло на кочке. Свет лампы, висящей в углу, ненадолго померк, а затем снова вспыхнул — магия. Без нее это средневековье было бы совсем унылым местом.

Я спокойно перелистнула страничку, буквально физически чувствуя неудовольствие рины Беатрис.

— Аурелия!

— Я, конечно, могла бы, — продолжила я и с улыбкой закончила: — Но не стану.

Веер рины Беатрис с грозным щелчком распахнулся, словно кто-то крутанул барабан револьвера. Я отвернулась, сделав вид, что заинтересовалась панорамой вечернего города в маленьком окне кареты. Сгущающуюся уличную темноту озаряли мерцание магических фонарей. Их отблески отражались в лужах на мощенной булыжником мостовой. Цоканье копыт смешивалось со скрипом колес — непривычный шум, который я не сразу научилась не замечать. Все-таки в моем мире его не было.