– Ага! Правда!

Затем все они принялись скакать, хлопая друг друга по спине и смеясь. Все, кроме семнадцатилетней Дайаны, которая стояла чуть в стороне.

– Барбара сейчас там, в доме. Подождите, вот увидите!

– Трудно было? – спросил Пол.

– Было очень круто, – ответил Бобби. – Прямо как в телике. Клянусь, я, наверное, час добирался от двери до ее кровати.

Теперь они все шли рядом. Бобби, оживленно жестикулируя, рассказывал, как было дело, Синди прыгала впереди, словно на пружинах.

– Она постоянно ворочалась, хотела проснуться, зевала и все такое. Я боялся, что она включит свет, или встанет с кровати и наступит на меня, или…

– Ты хранил хлороформ в сумке, как я тебе говорила? – спросила Дайана.

– Да, но запах был по всему дому. По крайней мере, я его чувствовал. И я все думал: «Блин, если это не сработает, нам устроят такую взбучку!»

– Сработало?

– Ну, когда я наконец дошел до кровати, я встал, вынул тряпку из сумки и типа просто поднес ее к носу Барбары. Мне пришлось задержать дыхание.

Дети подошли к кухонному крыльцу и остановились, чтобы дослушать рассказ Бобби.

– А она типа подняла свою руку и оттолкнула мою.

– Серьезно? – Пол выпучил глаза, представляя себе это.

– Ага, и когда она прикоснулась ко мне, я зажал тряпкой ей рот… – Бобби сделал паузу, пораженный воспоминанием о собственной храбрости.

– Что она сделала потом? – спросил Джон.

– Ну, она подняла шум, схватила меня за руку, и я типа прыгнул на нее. Она все пыталась убрать тряпку, а я мешал ей, а потом она типа сдалась и перестала меня толкать.

– Ты лежал на ней? – спросил Джон.

– Типа, наполовину, как при борьбе, – ответил Бобби. – Блин, а она сильная, даже когда сонная.

– А что потом?

– Ну, я еще немного подержал тряпку на ее лице, а потом убрал ее обратно в сумку. Боялся, что она может проснуться, и боялся, что могу передержать. Потом я принес из своей комнаты веревку, связал ей руки и ноги, а дальше все было просто.

– Тебе не было страшно? – Пол все еще испытывал глубокое волнение.

– Конечно было. Если б она чихнула, когда я подкрадывался к ней, я бы убежал за речку.

– Но вы ее еще не видели, – сказала Синди. – Идемте же! – Она взбежала по ступенькам и открыла дверь кухни. – Идемте!

Бобби, хозяин дома, похититель няни и на данный момент герой Свободной Пятерки, гордо последовал за ней. В остальных троих чувствовалось едва заметное колебание. Будто они не решались увидеть то, что им предстояло увидеть. Но тут Джон хмуро кивнул и двинулся вслед за Бобби.

Выйдя из леса, Джон, Пол и Дайана несли купальные костюмы, завернутые в полотенца. Теперь, в прохладе кухни, они бросили их на стойку и побрели в гостиную, не чувствуя под собой ног и борясь со страхом. Синди, однако, уже была в коридоре – на самом деле в своем нетерпении то входила, то выходила из комнаты Барбары.

– Ну, идемте же, – сказала она. – Вы боитесь или что? Мы с Бобби – нет.

И конечно же, она пошла первой. За ней последовал Бобби, а за ним – Джон, Пол и Дайана. В таком порядке они вошли в спальню и приблизились к изножью кровати. Наступила тишина.

При том, что у Бобби и Синди было преимущество в три-четыре часа, до сегодняшнего дня никто из них никогда не видел взрослого человека в состоянии беспомощности – скованного, связанного, с кляпом во рту, низвергнутого ниже своего возрастного статуса. Это зрелище само по себе уже было фундаментальным переживанием, которое, хотя и воздействовало на каждого по-разному, имело для всех какое-то общее значение.

Каждый человек ожидает взросления. Восхождение к власти является частью существования. Но обычно это очень долгий путь – мы обретем власть, когда у нас для этого будут годы, средства и опыт, – а пока мы будем просто довольствоваться своим нынешним статусом. Сейчас, конечно же, все перевернулось с ног на голову. Они совершили невероятное – захватили в плен взрослого.

Няня теперь принадлежала им, как и дом Адамсов, как и следующие семь дней – какое счастье! Как и жизнь, которую нужно было прожить все эти часы. Это походило на мечту, на желание, на капризную, внезапно сбывшуюся фантазию, ибо за дерзостью, за порывом, за успехом лежало неизбежное завтра. Они сделали это, и это было весело. Приключение началось, и им уже не вывернуться. Что дальше?

Через несколько мгновений транс прервался. Невероятное зрелище стало правдой. Они шевельнули кто ногой, кто рукой – Пол почесал нос – и вышли из оцепенения. Не сводя глаз с кровати, стали обходить ее кругом. Их дыхание восстанавливалось.

– Видите? – произнес Бобби.

– У нее все руки посинели, – констатировал Пол.

– Это от веревок. Может, они слишком тугие, – сказала Синди.

Бобби вздохнул.

– О-о-о, если б они были послабее, она могла бы сбежать.

– У нее красивые ноги, – произнес Пол.

– Ты всегда так говоришь, – хихикнула Синди.

– Синди, отойди от нее, – сказал Бобби. – Схватит тебя, вот увидишь.

Джон Рэндалл, единственный, кто остался стоять у изножья кровати, сказал:

– Думаю, нам лучше провести собрание по этому поводу.

– Собрание, собрание! – стала напевать Синди.

– Нет. Ты останешься и присмотришь за ней, – сказал Бобби.

– Я не хочу. Она же ничего не делает.

– Хорошо, я присмотрю, а ты иди на собрание.

Теперь пришла очередь Синди удивляться. По закону джунглей Бобби был здесь хозяином и имел право командовать ею, но он не стал этого делать. Она даже не помнила, что когда-либо была добра к нему. Знала лишь, что с его стороны это добрый поступок.

– Как хочешь, – сказала она.

Бобби посмотрел на нее – это было заключение какого-то негласного договора.

Джон Рэндалл переводил взгляд с одного на другого.

– Все в порядке, – произнес он. – Мы все можем пойти на собрание. Проведем его в доме. Тогда мы услышим, если она попытается сбежать.

Победив с помощью дипломатии (что случалось нечасто), Синди улыбнулась и вышла из комнаты первой. Пол и остальные последовали за ней.

Хотя гостиная Адамсов была обставлена мебелью, детям не подошел ни один из предметов. Джон, которому скорее понадобился бы большой стул, плюхнулся на кофейный столик, широко расставив ноги и уперев локти в колени.

– Ладно, поехали, – сказал он. – Нам нужно многое обсудить.

Пол сел перед ним на коврике, скрестив ноги. Бобби развалился на краю старого письменного стола. И только Дайана сидела в мягком кресле, в очертаниях которого было что-то царственное. Синди оседлала спинку дивана и улеглась