И на подсознательном уровне я понимала: что-то во мне поменялось. Смирение, добродетель и справедливость — три столпа, которые являлись сутью светлых даэвов. Все годы обучения в ордене и потом в Академии Снов меня заставляли следовать этим основам, под конец я и помыслить не могла о том, чтобы когда-то поступить неправильно.

Но теперь я в остатках своих воспоминаний казалась самой себе чужой.

Прогнав бесполезные мысли из головы, я прикрыла глаза. Завтра еще один день пути. Необходимо набраться сил.

Сначала я открыла глаза, чувствуя сухость во рту и горечь. А спустя мгновение в нескольких метрах от места нашего ночлега хрустнула ветка. Я еще несколько секунд невидяще смотрела вверх и лишь потом, зевая, перевернулась, уперев напряженный взгляд в умиротворенное лицо Майи. Мое лицо… Прямой, слегка вздернутый нос, светлая бархатистая кожа, розоватые губы, и волосы каштановые, с медным отливом.

Красивая. Но по меркам даэвов скорее обычная.

Моя ладонь аккуратно скользнула в сторону, безошибочно находя припрятанный у настила ножик.

Нас потревожили люди. Ни одно создание темной силы не подкрадывается к своей добыче настолько бесшумно. Голод и инстинкт подчиняют даже порождений с зачатками разума.

Я сжала рукоятку ножа и уже в который раз пожалела, что Туманный стал для меня бесполезен и просто лежал рядом, завернутый в кожу. Готовясь ко сну, я всегда оставляла меч у кровати. В обители или в академии — не имело значения. Это даже не привычка, а нечто большее. Потребность, без которой я не могла жить.

Шаги послышались явственнее — кто бы это ни был, они больше не считали нужным скрываться.

Мое дыхание стало медленным, время словно растянулось на мгновения, и мне осталось лишь застыть в ожидании подходящего.

— Туз, у нас здесь подарки, — уже совсем не таясь раздался голос — хриплый, прокуренный, навскидку принадлежащий какому-то здоровяку.

— Еще какие.

— Поделитесь?

В этот миг Майя открыла глаза, и я словно испытала дежавю. Девица мгновенно приподнялась, с ужасом взирая на людей, вышедших из леса за моей спиной, и вдруг закричала — громко, надрывно, сразу беря высокую ноту. И умудряясь в перерыве между криком звать меня по имени.

— Заткните ее кто-нибудь!

— Надо просто чем-то занять ее прекрасный ротик. — Слова вызвали отвращение, и я ощутила отголоски темных дел.

Легкая добыча для спектров. Костяшки пальцев на моей руке побелели.

— Только зубы выбей, а то откусит, — хохотнул один из незнакомцев.

Майя задрожала. Теперь и мое настоящее лицо смотрелось так, будто по нему прошлись белилами. В лунном свете оно точно принадлежало мертвецу.

Один из разбойников подошел так близко, что его нога оказалась неподалеку от моей головы.

Маленькое лезвие взметнулось в темноте, вонзившись в сапог, прорезая кожу как масло и проникая в плоть. Следующий удар, произошедший в унисон с вскриком мужика, пришелся в лодыжку.

Провернув лезвие, я вытащила кинжал, отскакивая от мерзавца.

Пусть тело было слабым, но мышечная память, развитая интуиция, ничего не исчезло.

Минус один.

Остались трое. И еще один, что застыл у края барьера, шаря по нему руками с крайне озадаченным видом. Преступлений и тьмы в нем оказалось достаточно, чтобы печати не пропустили его внутрь.

Один из мужчин кинулся вперед, выбрасывая руку, сжатую в кулак. Я же, поднырнув вниз, ушла вбок. Мой ножик вскользь прошелся по рукаву его дублета, но короткое лезвие лишь попортило ткань. Вместе этого я вытащила кинжал из чужого пояса.

Мне хватило взгляда, чтобы понять: длинное искривленное лезвие затуплено. Это далеко не Туманный. Хотя и без того не одно обычное оружие не смело сравниться с мечами даэвов, выплавленными из руды ограждающих скал.

Новым оружием я не подрезаю, а скорее рву сухожилия на ногах мужика, и тот валится на землю.

Краем глаза замечаю, как Майя вытаскивает что-то из корзинки и бросает в одного из незнакомцев. Раздается новая порция ругательств — отборных, витиеватых. Если бы я в свое время не жила в человеческой деревне, то, возможно, отыскала бы для себя пару новых словечек. Даэвы, даже теневые, ругаются мало, по крайней мере не строят из ругательств целые словесных конструкции.

«Перцовый порошок», — мгновенно догадалась я.

— Стоп, стоп, остановись! — Незнакомец у границы печатей примирительно поднял руки. — Мы осознали свою ошибку. Давай разойдемся мирно.

Его улыбка показалась мне ядовитой, хитрой. Я ни на миг не поверила ему. Но в то же время я была не уверена, что справлюсь со всеми.

Я выжала из этого тела максимум, и легкое головокружение лишь подтверждало, что долго оно не выдержит.

— Хорошо. Разойдемся, — ответила, не выпуская из руки чужой кинжал. Майя подкралась ко мне и теперь стояла, прижавшись к моей спине и содрогаясь мелкой дрожью. — Но без шуток.

Поначалу разбойник улыбнулся. Но затем его улыбка сползла с лица, и он добавил:

— Да, конечно. Мы не хотим привлекать ничье внимание.

Я наблюдала, как один за другим мужчины выползали за пределы охранного круга.

«Они думали, что мы легкая добыча. Поэтому напали», — осознала я, провожая взглядом, пока их спины не исчезли среди деревьев.

Как только они пропали из виду, я медленно сползла на землю, поддерживаемая Майей.

— Что с тобой? Что такое?

— Немного устала. Сейчас пройдет.

Конечности ныли, кажется, я потянула запястье. Головой я знала, что смогу справиться с этими разбойниками. Даже выборочная потеря воспоминаний не могла вытравить все знания и многие годы тренировок. Но мне понадобилось убедить в этом чужое тело, и теперь оно запоздало говорило мне «нет».

— Подожди, у меня есть кое-что из трав. — Майя на некоторое время пропала, кинувшись к своей корзинке, а я через силу следила, как она копается в ней с тихим шорохом.

Потом вернулась и сунула мне несколько листьев, требуя их пожевать.

— Взбодришься. Они горькие, но сознание не потеряешь. Где-то болит?

— Да. Кажется, запястье, — поморщилась я, и лишь чуть задрав рукав, увидела, как оно опухло.

От трав во рту вязало. Будто я ела хурму, которую подавали дома по праздникам, а не жевала какую-то траву.

Майя пережевывала другую порцию листьев.

— Ты говорила ночью ходить относительно безопасно? Но как тогда мы наткнулись на этих людей? — нерадостно спросила я, добавляя: — По крайней мере, у одного из них руки точно запачканы кровью. В любой другой ситуации я должна была схватить их и передать…

Плюх.

Я замолчала. Майя, смотревшая на меня с видом внимательного слушателя, размазывала по моему запястью пережеванную ею массу.