с характерными нотками опьянения в голосе заныла:

– Евсей! Глеб! Как там тебя? Ну это же ваша… твоя работа! Я что – все сама должна делать?!

Арина. 5

Ох, какой он был…

Ох!

Уиииииии!

Невнятные фото в анкете даже близко не передавали шикарности этого мужика!

В деловом костюме – на вид баснословно дорогом, в белоснежной рубашке с запонками, с шикарными часами… Все это выглядело не просто роскошно, а прямо неприлично дорого. Не знаю, сколько эти часы стоили на самом деле, я не слишком разбираюсь, но эффектно было – до визга!

Почему он назвался в анкете Евсей, я так и не поняла, потому что через некоторое время он все же попросил называть его Глебом. Это имя подходило ему куда лучше.

Такой красивый… У меня просто напрочь сносило голову от взгляда в его глаза. Стальные, яркие, пронзающие насквозь…

Ох, ох, ох…

Представить себе невозможно, что мы сейчас пойдем в комнату, он снимет этот свой шикарный костюм и будет меня…

Я затруднилась с выбором глагола.

Ни один из бытовых вариантов не подходил.

Трахать? Вот этот деловой мужчина, который только что вышел из офиса в Москва-Сити?

Любить? Вот этот строгий господин с отточенными жестами и взглядом чуть свысока?

Удовлетворять? Вот это слово ему бы подошло, если бы под строгостью костюма и отстраненностью самого Глеба, не чувствовалось бы, что он может быть совсем иным. Он как будто себя сдерживал, но в этой сдержанности таился порок…

Или я себе надумала из-за того, что он «мальчик по вызову»?

– Моя работа? – Глеб снова поднял бровь с легким удивлением. – Раздевать тебя? Или…

– Или! Я ведь за это и плачу!

Во мне, конечно, говорил дерзкий коньяк и легкомысленное просекко, а не моя природная скромность и стыдливость. Вероятно, их ушатало первыми, и мне хотелось вести себя как шальная императрица – слизывать шампанское с тел молодых любовников и ни в чем себе не отказывать.

– За это? – Глеб поднял и вторую бровь, и в таком виде выглядел таким смешным удивленным котиком из не помню какого мультика, что я неожиданно прыснула.

– Конечно! За то, чтобы ты меня… ты со мной… мы с тобой…

Я снова запуталась в вариантах и попыталась изобразить что-то на пальцах.

Глеб несколько раз моргнул, так и сидя с наморщенным лбом и поднятыми бровями и с некоторым ехидным удивлением уточнил:

– Ты мне платишь за то, чтобы я сорвал с тебя эту убогую тряпочку… – он брезгливо поддел одним пальцем край моего домашнего платья. – …обнажая твое роскошное тело, зарычал как дикий зверь, мгновенно возбуждаясь от вида твоих возбужденных сосков, раздвинул твои бедра, чтобы убедиться, что ты течешь, как похотливая самка, развернул тебя задом и отодрал на этом столе так, чтобы ты ходить не могла?

Я сглотнула и почувствовала, что мне становится очень-очень жарко. И что убеждаться в том, что я теку уже нет никакой надобности – если я встану с табуретки, он сам все увидит.

Но так… откровенно?

– Не надо… – хрипло попросила я. – На столе. Он старый. Сломается.

– Мммм… – Глеб на секунду задумался. – Тогда – отволок бы тебя в комнату, поставил раком и отдолбил по полной программе, шлепая по заду, как провинившуюся девчонку?

Я неврно хихикнула и прислонила ладони к пылающим щекам.

– В общем… да, – я попыталась взять бутылку, чтобы налить себе еще коньяка, но мои руки тряслись так, что Глеб сам отобрал ее и разлил по бокалам янтарную жидкость.

– И все? – уточнил он. – Больше от меня тебе ничего не требуется?

– Ну… массаж? – неуверенно предположила я, не поднимая глаз.

Если он сейчас и массаж так же распишет…

Что там у него еще в анкете было?

Психолог?

Ох…

– То есть, я правильно понимаю, Арина, что вы… ты вызвала меня к себе лично именно для того, чтобы я сделал с тобой вот это вот все – на столе, на кровати, раком, и ни для чего иного? Я не путаю?

Почему мне начало казаться, что я сделала что-то не так?

Кожа горела, живот скручивало в узел от неловкости.

Я вызвала мужика-проститута, а он меня отчитывает за то, что я хочу заплатить ему за его работу?

– Можно я выпью? – зачем-то спросила я Глеба, быстро вскинув на него глаза и опустив обратно в бокал. – А то, кажется, что-то пошло не так.

– Да, Арина, – кивнул он. – Давай выпьем и разберемся, чего ты хочешь, чего я хочу, зачем мы встретились. А то здесь явное недопонимание.

Он обнял загорелыми пальцами бокал с коньяком, а я вдруг передумала:

– Может, лучше шампанского? Оно больше подойдет…

– Подойдет к чему? – с недоумением спросил Глеб.

– Ты очень красивый… – жалобно и невпопад сказала я.

Глеб, который как раз поднес бокал с коньяком к губам, медленно опустил его на стол и уставился на меня с безумным удивлением. На этот раз сразу обе его брови взобрались на лоб и остались там жить.

– Слушай… – я покусала губы. – Я не знаю, кто там тебя обычно заказывает… Покупает?

– Нанимает.

– Нанимает, да. Какие женщины…

– Не только женщины, – спокойно уточнил Глеб.

– Мужчины тоже? Оу… – я взглянула на него иначе. Хотя… каждый зарабатывает, как может. – Но я, наверное, другая.

– Это да, – Глеб плеснул себе еще немного коньяка, но пить не стал, только сидел, гоняя янтарный прибой по стенкам бокала.

Я съежилась, готовясь рассказать о себе самое интимное.

Лучше бы он меня сразу раздел и вот это все…

Чем…

– Короче, у меня очень давно не было секса! – выдохнула я.

– Оу, – сказал Глеб. – Это грустно. А почему именно я? Больше кандидатур не нашлось?

– Да как-то… – я развела руками. – Друг-мужчина у меня всего один, он глубоко женат и не в моем вкусе. На работе мужики только в начальстве, это как-то некрасиво, да и подумают не то. На улице или в барах со мной никто не знакомится.

– Почему? – заинтересовался Глеб.

– Не знаю, – снова развела я руками. – Некрасивая?

Он откинулся на табуретке и окинул меня характерным по-мужски оценивающим взглядом. Ощупал буквально всю – от растрепанных волос до распахнутого на груди ворота платья, который я быстро закрыла рукой, и от выступающих под тканью сосков до приоткрытого подолом бедра.

– Да нет, вполне симпатичная, – довольно равнодушно заключил он.

Но мне все равно стало приятно. Он-то наверняка видел самых разных женщин, в том числе очень красивых, и то, что я хотя