Для дела будет полезно лично пообщаться с Брендой Уильямс, понаблюдать за ее реакцией – мимикой, жестами… Конечно, сказывался полицейский цинизм, однако мужья и жены всегда стоят первыми в списке подозреваемых. Особенно в случае ссоры.

– Сейчас?..

– Да, мэм. Не возражаете?

– Только если успеете до половины пятого. Надо отвезти сына на тренировку по баскетболу. А в четыре придет Лекси показывать образцы. Можете приехать вместе с ней.

Броди был не уверен, как к этому отнесется Лекси, но, как бы там ни было, расследование убийства важнее дизайнерских вопросов.

– Хорошо, мэм. Спасибо.

Броди дал отбой и вернул мобильник Лекси.

– К вдове поедем вместе.

– Что?

– Она сказала, что в четыре у вас назначена встреча, и предложила, чтобы я тоже приехал в это время. Миссис Уильямс занята.

– Она же мне всего полчаса выделила!

– И эти полчаса нам придется поделить между собой. Поэтому особо не разгуливайтесь.

«Не разгуливайтесь»? Кем себя возомнил этот высокомерный тип?

– Э-э… Броди… – нерешительно произнесла Дженна. – Я в четыре не смогу. У меня назначена другая встреча.

Отлично! Броди развернулся к сестре:

– Ну и что ты предлагаешь?

– Нечего на меня накидываться, – парировала Дженна. – Это ты договорился с миссис Уильямс, не уточнив мои планы. Хочешь с ней встретиться – езжай. А у меня не получится.

– Я не накидываюсь.

– Извини, со стороны виднее.

Лекси предостерегающе вскинула руку. Еще не хватало становиться свидетельницей семейной ссоры.

– Может, потом ругаться будете?

– Мы не ругаемся, – возразил Броди.

Лекси зажмурилась и призвала на помощь все свое терпение.

– У нас в семье традиция – когда ругаемся, орем, – невозмутимо пояснил Броди.

Дженна кивнула.

– А я еще и кидаюсь.

– Что верно, то верно. Как-то подбила мне глаз хоккейной шайбой. А попало все равно почему-то мне. Нет в жизни справедливости. – Тут Броди шевельнул больной рукой и поморщился. – Ой-ой…

– Ха! Нечего на жалость давить! – отмахнулась Дженна.

– Я и не давил.

– Врешь. Думаешь, не раскусила? Притворяешься тяжелобольным, чтобы все тебе потакали.

Броди и Дженна рассмеялись. Их веселье сразу разрядило обстановку. Будучи единственным ребенком художника и музыкантши, которые оба были заняты по большей части своим искусством, Лекси не знала, каково это – соперничать за внимание с братьями и сестрами. Должно быть, приятного мало. Но задорные перепал ки Броди и Дженны – это же совсем другое дело. Сколько любви, теплоты, воспоминаний… Лекси невольно растрогалась. Но показывать своего настроения не собиралась. Вместо этого выразительно закатила глаза.

– Рада, что все нормально. А теперь давайте обсудим, что делать со встречей в четыре часа.

– Справлюсь сам. – Броди повернулся к Дженне: – Ты ведь не против?

– Нет, конечно. Только дай понять миссис Уильямс, что ты только консультант. Не хочу, чтобы она потом спрашивала, куда ты подевался.

Броди повернулся к Лекси и достал из кармана блокнот.

– Значит, едем вместе. Где встретимся?

Двухэтажный дом Бренды Уильямс стоял стеной к стене с соседними домами и ничем из их ряда не выделялся. Старый кирпич, несколько ступеней, ведущих на узкую террасу, на первом этаже – одно-единственное окно.

Должно быть, непривычно жить в таком месте после великолепного особняка площадью пять тысяч квадратных футов и ценой в десятки миллионов долларов, где Бренда обитала с мужем.

Броди шагнул в сторону, пропуская Лекси вперед. Та поднялась на террасу. Увы, длинное пальто надежно прикрывало эффектные ягодицы. А что, неужели полицейский уже не мужчина и не имеет права полюбоваться симпатичной девушкой? Лекси постучала в дверь, потом повернулась к Броди:

– Вы что-то сказали.

Неужели Броди это произнес вслух? Была у него привычка разговаривать с самим собой, когда размышлял над сложным делом.

– Может быть.

Лекси сморщила нос:

– Что значит «может быть»?

– Я иногда говорю сам с собой. Так легче думается. Бывает, сам не замечаю. Что я сказал?

Вдруг что-то непристойное про ягодицы?.. Впрочем, это было бы вполне естественно.

– Расслышала только «увы».

Ну, тут выпутаться легко.

– Думал про вдову. Жаль, что ей пришлось столько пережить.

– Согласна.

Дверь открыла миниатюрная брюнетка в джинсах, сапогах и длинном сером свитере. Волосы до плеч заправлены за уши, карие глаза только чуть-чуть подкрашены. Глаза у нее, кстати, были большие и красивые. Должно быть, не одного мужчину покорила. Но сейчас в них читалась только грусть.

– Здравствуйте, Лекси.

– Добрый день, Бренда. Вот, приехали немножко пораньше. Надеюсь, не помешали.

– Нет. Но я только что пришла домой. Подождите, надо переодеться. Проходите, не стесняйтесь.

Броди и Лекси вошли с холода в теплый коридор.

Лекси повернулась к Броди:

– Позвольте представить, Бренда Уильямс.

– Здравствуйте, мэм. Простите, руку пожать не могу…

– Вы, наверное, замерзли?

– Нет, не очень.

Донимать хозяйку мелкими жалобами ни к чему. Бренда провела Броди и Лекси в кухню-гостиную. За круглым столом сидел мальчик, на вид лет одиннадцати, и две девочки помладше. Увы, во взгляде мальчика не было того выражения, которое ожидаешь увидеть на лице ребенка его возраста. Ни озорства, ни легкомыслия. Только подозрительность. Что и говорить, мальчишке пришлось нелегко.

Девочка с длинными светлыми волосами склонилась над тетрадью. Даже головы не подняла. Зато ее младшая сестренка, с собранными в хвостик темными волосами, посмотрела на вновь прибывших и робко улыбнулась.

– Сэм, – обратилась к мальчику миссис Уильямс. – Поиграй с девочками наверху, пока я разговариваю с мисс Лекси и мистером Броди. Через полчаса едем на тренировку, так что не забудь собраться.

Мальчик бросил на мать подавленный, унылый взгляд.

– Ладно, – произнес он. – Пошли, девчонки.

Дети покорно вышли из кухни. Броди покачал головой. Разве так должны вести себя дети? Они с братом и сестрой в возрасте этих ребят только и знали, что носиться по всему дому да вопить, получая за это нагоняи от старших.

Миссис Уильямс проводила сына и дочерей взглядом.