молодых специалистов из Европейских стран, включающая в себя обучение, стажировку и проживание на территории Китая пяти иностранных студентов. Так нами была разработана семиступечатая программа тестирования, которая включала в себя проверку знания китайского языка, познаний в области химии, биологии, программировании и наконец в области генетики. Таким образом, на конкурсной основе нами было выбрано пять лучших студентов из разных стран Европейской части континента. Давайте поприветствуем их, – он зааплодировал и жестом пригласил стажеров подойти к себе.

– Ну все, зоопарк открыт, будем как обезьянки там стоять, – вздохнула Олеся, вставая с места.

Пятеро «выставочных образцов» выстроились в ряд возле профессора перед огромной аудиторией китайцев. Те в свою очередь достали телефоны и начали фотографировать своих новых героев, пока профессор Чэнь называл имена стажеров и место откуда они прибыли. Наконец процедура экзекуции была закончена и китаец, который даже для своих низкорослых соотечественников казался довольно низким, лично предложил ребятам провести экскурсию по кампусу. Они вышли из лектория и прошлись по длинному коридору главного корпуса, где профессор Сиу Чэнь восторгался современными достижениями китайской медицины, попутно выделяя, что пятерым его спутникам выпала огромная честь быть здесь. Затем они вышли на улицу, обошли длинное здание главного корпуса, по зеленой аллее проследовали мимо нескольких стеклянных высоток и наконец уткнулись в серое, неприметное строение. Высотка, обычная для других городов мира, здесь выделялась своей невзрачностью и неприметностью.

– А теперь то, ради чего собственно вы здесь, – сказал Сиу Чэнь и пригласил молодых людей войти.

Стажеры, во главе с профессором, вошли в небольшой хорошо освещенный холл, на обоих стенах которого располагались огромные картины, посвященные древнекитайской медицине. Из холла здание расходилось на два крыла, а прямо напротив входа располагалась огромная лестница. Сиу Чэнь поднялся по ней на второй этаж, увлекая своих спутников за собой. Затем они повернули на лево и оказались в длинном узком коридоре, с множеством дверей. Стены коридора были увешаны многочисленными плакатами с изображением строения ДНК различных животных, собственно о том, чье именно это ДНК можно было понять по изображению зверя, нарисованного над ним. В конце коридора они уперлись в еще одну лестницу на верх, поднявшись по которой группа во главе с профессором остановилась перед белой дверью с небольшим окошечком. Сиу Чэнь заглянул в него и по его лицу прокатился голубой луч, просканировав его словно штрих-код в магазине. Дверь запищала, и сама открылась. Чэнь надел на себя бахилы, одноразовый халат, чепчик и маску для лица, затем обеззаразил руки в дезинфекторе, остальные последовали его примеру. В воздухе разлился резкий запах кожного антисептика. Закончив все процедуры, они вошли в новую дверь, тут-то и начались чудеса. Огромный коридор весь был уставлен аквариумами и клетками, кого только в них не было – насекомые, животные, птицы, пауки и даже грибы, все это предстало перед жаждущими стажерами, разинувшими от неожиданности свои глаза.

– Начнем с дрозофилы фруктовой, – сказал профессор, подходя к первому аквариуму, на дне которого лежало несколько подгнивших яблок, бананов и груш, улепленных роем плодовых мошек. – Я думаю никому не стоит рассказывать, что данный вид насекомых широко используется в научных целях и является образцовым материалом для генетических исследований. Так же не для кого из вас не секрет, что жизненный цикл данного объекта в среднем составляет от 10 до 20 дней, – Чэнь снял маску, чтоб было удобней разговаривать и улыбнулся, – благодаря нашим экспериментам с удалением гена старения, жизненный цикл этих объектов увеличился втрое!

– Ничего себе! – не выдержала Олеся. А профессор тем временем уже увлек их к следующему аквариуму.

– А это Lumbricina или дождевые черви, – показал китаец на аквариум, до середины засыпанный землей. «– Здесь у нас немного, лишь для наглядности», – сказал он и открыл краник, тут же запустилась полоска душа, которая начала ездить взад-вперед над почвой. Через некоторое время на поверхность выползло несколько довольно крупных червей. Все как одна девушки немного поморщились.

– Мерзость, – Ребекка отшатнулась от аквариума и словно не нарочно наткнулась спиной на Германа и демонстративно замахала ладонью перед лицом, – мне сейчас дурно станет!

– Какой же вы тогда ученый? – осадил ее Сиу Чэнь, – Наши маленькие друзья помогают делать очень большую работу! Мы занимаемся изучением механизма, благодаря которому червям не страшны никакие токсины, находящиеся в почве и продуктах гниения опавшей листвы, которая составляет основную часть их питания. В этом Lumbricina и другим червям помогают молекулы, которые нейтрализуют полифенолы. Представьте, если бы пищеварительная система человека тоже смогла бы выделять такие молекулы, мы стали бы нечувствительны к ядам.

Они следовали от одного аквариума к другому, останавливаясь и с интересом выслушивая гордую речь китайца о том, как здорово было бы перенять человеку тот или иной ген, у различных представителей живой природы, которым так любезно они были наделены в процессе эволюции.

– А это вот этим крысам, – остановился ученый у очередной клетки, – мы подсадили тот самый ген дождевого червя, о котором мы говорили в начале нашей экскурсии. Многочисленные эксперименты показали, что эти крысы стали практически не чувствительны к большинству известных нам растительных ядов. У животных либо отсутствует реакция на раздражитель, либо, если концентрация яда достаточно велика, наблюдается небольшая дезориентация. К сожалению, не все наши эксперименты так удачны, – уже с меньшим энтузиазмом произнес он и подошел к следующей клетке, с единственной крысой – это Чжань Яньмин, мы назвали его в честь китайского убийцы-каннибала. Я думаю не стоит объяснять какую мутацию дали первые эксперименты с пересадкой генов червя. Чжань настолько жесток, что лаборанты боятся кормить его и убирать клетку, однако мы заметили, что каннибализм продлевает ему жизнь. Этой крысе уже седьмой год.

То, что увидели стажеры дальше могло повергнуть в шок любого ученого, а не только простого обывателя. Перед ребятами предстала «курицазавр», так назвал ее Сиу Чэнь. Крылья птицы были развернуты вперед и напоминали лапы тираннозавра Рекса.

– А мамонта вы еще не клонировали? – произнес удивленный Герман.

– Я не удивлюсь, если за той дверью окажется птеродактиль, – продолжила комментировать Олеся.

– Чтож, я думаю, что показал вам уже достаточно много, чтобы вы поняли, что вас ждет довольно интересный и насыщенный год, – сказал профессор Чэнь, – теперь вам нужно обратиться в кабинет 107 на первом этаже, левое крыло. Там вам сделают сканирование лица, для допуска в это помещение и расскажут где можно получить халаты и обувь для работы. Юнхуа раздаст вам анкеты, которые необходимо заполнить сегодня. Там вы опишите впечатления о первом дне на кампусе. Правительство требует от нас отчет о работе программы. Как видите, никаких экспериментов над человеческими эмбрионами мы тут не проводим, у нас и так полно работы.

Шокированные стажеры вышли из прохладного помещения на душный воздух, они уже забыли какой жаркий сегодня день. Первое время они молча шли по зеленой аллее, не понимая даже в каком направлении находится их общежитие. Это была настолько прекрасная и одновременно ужасная экскурсия, что собраться с мыслями участникам программы было очень тяжело.

– Курицазавр это было сильно, – первой нарушила молчание Олеся.

– Я слышал про подобные эксперименты, но в живую это выглядит ужасно, – эмоционально сказал Герман.

– Меня больше не эта недоптица напугала, а то как этот китаец в конце сделал акцент на том, что экспериментов на людях они не проводят, – с ужасом начала Анна, – а сам, главное, все это время нам рассказывал про то, как здорово было бы если у человека был ген дождевого червя, не было гена старости и так далее. И эта крыса ужасная, она прям стоит у меня перед глазами.

– Мне профессор вообще не понравился, – сказала Ребекка, она затаила злобу за то, что Чэнь одернул ее при всех за непрофессионализм, – пытается компенсировать свой мизерный рост напуская на себя важность. Он наверно серьезно мечтает клонировать себя