Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старуха достала портреты раджи Ман Сингха, Бир Бала, Джай Сингха[13] и других. Принцесса вернула и их.
— Нет, эти я тоже не возьму, — сказала она. — Они не индусы, а слуги мусульман.
— Не знаю, кто там чей слуга, — усмехнулась старуха. — Я показываю, что у меня есть. Не нравится — не бери.
Она продолжала вынимать миниатюры. Принцесса отобрала портреты Пратапа, Амар Сингха, Карны, Джасвант Сингха и несколько других. Одну миниатюру старуха спрятала, не показав.
— Что это ты там прячешь? — поинтересовалась Чанчал-кумари.
Старуха промолчала. Принцесса повторила свой вопрос.
— Не осуждайте меня, — испуганно сложив руки, взмолилась старуха. — Этот портрет попал сюда совершенно случайно.
— Чего ты так испугалась? — спросила принцесса. — Чей это портрет ты так боишься показать?
— Вам лучше на него не смотреть. Это портрет врага вашего дома.
— Кто же он?
— Радж Сингх, — с испугом ответила старуха.
— Герой не может быть врагом женщин, — со смехом проговорила принцесса. — Я возьму этот портрет.
Старуха достала портрет Радж Сингха. Чанчал-кумари долго-долго смотрела на него — лицо ее осветилось, глаза широко раскрылись. Заметив это, одна из подружек тоже пожелала взглянуть. Передавая ей портрет, Чанчал-кумари сказала:
— На него действительно стоит посмотреть.
Портрет стали передавать из рук в руки. Радж Сингх был не молод, но все в один голос принялись расхваливать его внешность.
Воспользовавшись этим, старуха заломила за миниатюру двойную цену.
— Госпожа, — сказала она, — если уж говорить о героях, я покажу тебе еще один портрет. Есть ли на земле кто-нибудь, кто может сравниться с этим человеком?
С этими словами старуха вынула миниатюру и вручила ее раджпутской принцессе.
— Кто это? — спросила Чанчал-кумари.
— Падишах Аламгир[14], — ответила старуха.
— Я возьму этот портрет, — сказала принцесса.
С этими словами она приказала служанке принести деньги за купленные миниатюры.
— Хотите позабавиться? — предложила своим подружкам Чанчал-кумари.
— А как? Скажи, как? — хором закричали падкие до развлечений девушки.
— Вот я кладу на пол портрет падишаха Аламгира. Пусть каждая из вас по очереди пнет его ногой в лицо. Посмотрим, чей удар сломает ему нос.
У подружек лица вытянулись от страха.
— Не говори таких слов, кумариджи[15]! Если даже вороны подслушают нас, от рупнагарской крепости не останется камня на камне.
Принцесса со смехом бросила портрет на пол.
— А ну, кто пнет его ногой?
Никто не двинулся с места. Одна из подруг принцессы по имени Нирмал подошла к ней и зажала ей рот.
— Опомнись, что ты говоришь! — воскликнула она.
Чанчал-кумари не торопясь наступила на портрет Аурангзеба украшенной драгоценностями левой ногой (пожалуй, это лишь увеличило красоту портрета), слегка пригнулась, послышался хруст — и портрет Аурангзеба треснул под пятой раджпутской принцессы.
— О горе нам! Что ты наделала! — простонали в ужасе ее подруги.
— Играя в куклы, девочки удовлетворяют свое желание нянчить детей, — с улыбкой проговорила принцесса. — Так и я удовлетворила свое желание пнуть ногой в лицо могольского падишаха. Милая Нирмал, — прибавила она, обращаясь к своей подружке, — желания девочек сбываются — в положенное время они обзаводятся настоящими детьми. Неужели мое желание не осуществится? Неужели я никогда не смогу самого Аурангзеба вот так же…
Нирмал зажала ей рот, не дав договорить, но все и так поняли смысл недосказанного. У старухи испуганно забилось сердце — поскорее бы унести ноги из этого места, где ведут такие опасные речи! В это время служанка принесла деньги, и старуха, взяв их, бросилась вон.
За дверью ее догнала Нирмал.
— Бабушка, — сказала она, сунув ей в руку золотую монету, — прошу тебя, никому не говори, что ты здесь услышала. Принцесса может наговорить невесть что — она еще совсем ребенок.
— Да разве об этом нужно говорить! — взяв монету, ответила старуха. — Я ваша покорная раба и буду держать язык за зубами.
Нирмал, успокоенная, вернулась к своим подружкам.
На следующий день, когда Чанчал-кумари сидела одна и внимательно разглядывала купленные накануне миниатюры, к ней пришла Нирмал.
— За кого из них ты хотела бы выйти замуж? — спросила принцесса, обращаясь к Нирмал.
— Портрет того, за кого я хотела бы выйти замуж, ты раздавила ногой, — ответила Нирмал.
— За Аурангзеба! — воскликнула Чанчал-кумари.
— А что в этом удивительного?
— Но ведь он же негодяй из негодяев! Свет не видывал подобного зверя!
— Ну что ж, мне нравится укрощать зверей. Ты не забыла, я вскармливала тигров? Поэтому-то мне и хотелось бы стать женой Аурангзеба.
— Но ведь он мусульманин!
— В моих руках сам Аурангзеб стал бы индусом.
— Чтоб ты умерла!
— Ничего не имею против, только прежде чем умереть, я хотела бы узнать, чей это портрет ты так усердно разглядываешь.
Чанчал-кумари поспешно перемешала миниатюры.
— Какой портрет я рассматривала? — ответила она вопросом на вопрос. — Ну к чему возводить на человека напраслину?
— Разве рассматривать портрет это позорно? — рассмеялась Нирмал. — Раджкумари, твой гнев выдает тебя. Дай мне взглянуть на миниатюры, и я узнаю, кому выпало такое счастье.
— Шаху Акбару, — пошутила Чанчал-кумари.
— Раджпутская девушка может ударить за одно имя Акбара. Ты говоришь неправду. — С этими словами Нирмал принялась перебирать миниатюры. — Я заметила, — прибавила она, что на оборотной стороне портрета, который ты рассматривала, есть темное пятно.
Отыскав по этой примете миниатюру, Нирмал протянула его Чанчал-кумари.
— Вот она.