только квакушка без малого пятьсот лет как беззаветно предана одному лишь Бессмертному, ни к кому другому служить ни в жисть не пойдет, а уж к плебею Разбойнику и подавно! Ну да не очень-то и хотелось!

Вообще, во всем банке их из нечисти обреталось сейчас всего двое – он, Соловей, и один из заместителей Председателя Правления, Макарыч. И если Разбойник попал сюда, мягко говоря, не совсем своей волей, то собрат по тени – напротив, своей должности всячески искал. Сам он был простой банник – из особого класса домовых, что обычно обитают как раз в мыльнях. Соловей даже как-то поинтересовался, с какого это перепугу тот устроился не по специальности, на что зампред, подмигнув, ответил, что в их банке ежедневно отмывается больше бабок, чем во всех купальнях Москвы за месяц. То ли отшутился, то ли что – Одихмантьев сын так толком и не понял, но от банника отстал: делу тот не мешал, иногда даже подсобить мог по мелочи – ну так и Навь с ним!

– Задачка есть по вашей части, – дождавшись, когда Эллочка снова оставила их с завлабом наедине, с расстановкой начал Соловей. – Нужно найти одного человека – исходя из ряда признаков…

– Если он засветился где-то в сети, найдем, даже не сомневайтесь! – тут же горячо заявил Елисей Елисеевич, с наслаждением отхлебывая ароматный чай.

– Очень на это надеюсь, – проговорил Разбойник таким тоном, что самоуверенную улыбку, появившуюся было на лице его собеседника, сдуло со свистом. – Итак, записывайте! – оценив произведенное впечатление и в целом удовлетворившись оным, велел собеседнику Соловей.

Завлаб дернулся было к карману пиджака, но, не завершив движения, виновато развел руками:

– Я оставил свой телефон у Эллы Викторовны, такой у вас тут порядок…

– В любом случае, писать пришлось бы на бумаге, – кивнул Разбойник на стопку белоснежных листов на своем столе и стакан с остро отточенными карандашами там же. – Проект строго секретный! Вводные никому не показывайте, после – все заметки сожгите!

– У нас в лаборатории новый шредер… – некстати брякнул Елисей Елисеевич.

Ох уж эти смертные! Сколько веков цивилизации, а подлинной силы огня так и не постигли…

– Сожгите! – с нажимом повторил Соловей. И видя, что собеседник наконец вооружился карандашом и бумагой, продолжил. – Итак, мы ищем женщину в возрасте где-то от тридцати пяти до шестидесяти лет, страдающую от редкой болезни. Это нечто наподобие неизвестной ранее медицинской науке формы рака. Чрезвычайно скоротечной. Однажды проявившись, недуг полностью одолевает свою жертву за считанные дни. Лекарства – нет, ни отечественного, ни импортного.

– Ужас какой… – пробормотал завлаб, старательно скрепя грифелем.

– Та, кого мы ищем, подхватила свою хворь буквально на днях, – продолжил между тем Разбойник. – Или заболеет в ближайшие дни…

– Что? – широко распахнул глаза Елисей Елисеевич, через пару секунд осознав услышанное.

– Что слышали. Записывайте! – подстегнул его безопасник, но на этот раз неудачно.

– Известно, что эта ваша женщина еще только заболеет?! В ближайшие дни?! – не унимался завлаб. – Что, идет новая пандемия? Получается, власти скрывают?! – карандаш выпал из его дрогнувших пальцев, и Елисей Елисеевич вынужден был проворно нырнуть за потерей под стол.

– Предположительно, болезнь не заразна, – соизволил успокоить собеседника Соловей, когда перед ним снова испуганно заблестели линзы очков. – И, вернее всего, жертва недуга будет всего одна – именно та, что мы ищем.

– Но откуда вы тогда… – вроде бы выдохнув, начал завлаб.

– Давайте без глупых вопросов, – окончательно потеряв терпение, скривился Разбойник. – Я сообщаю данные – вы приносите результат. На этом все.

– Да, конечно, – несколько неуверенно, но все же кивнул Елисей Елисеевич.

– Скорее всего, в настоящее время женщина находится на территории России – или окажется здесь к моменту заболевания, – вернулся к сути дела Соловей. – С восьмидесятипроцентной вероятностью – она в Москве, но провинцию также следует тщательно проверить. Особое внимание обратите на поликлиники и больницы, как государственные, так и частные…

– Это ежу понятно, – буркнул завлаб.

– Тогда далее. На момент обнаружения у нее болезни нужная нам женщина не замужем, возможно – разведена или вдова. При этом у нее есть как минимум один ребенок. Наиболее вероятно – двое, старший сын и младшая дочь. Если ребенок все же один – то это почти наверняка сын. Но тогда у этого сына…

* * *

– Что, Соловушка, никак Жар-Птицу ловишь? – заглянув в кабинет Разбойника, беззаботно поинтересовался с порога заместитель председателя Правления – тот самый банник.

– С верхнего полкá упал, Макарыч? – в почти искреннем недоумении вздернул брови безопасник. – С чего ты взял?

– Да больно уж вешки характерные расставлены: тяжело больная мать, от нее ниточка к сыну-проводнику, а там уже и до самой Птицы Жар рукой подать! – хохотнул визитер. – Ведь дабы все устроилось по нонешнему строгому укладу, ее, Жар-Птицу, силком хватать негоже – смертный в полон привесть должон! Да не какой попало смертный – особо избранный! Ну а оного тоже по объявлению не наймешь – сам прибечь обязан! Отсюда и цепочка сия незаурядная выведена! Вот так-то!

«Сгною, каналью!» – недобрым словом помянул про себя Соловей завлаба, не забыв при этом отметить и новую информацию. Ставя ему задачу, хитрец Кащей о конечной цели поисков – Жар-Птице – и словечком не обмолвился! А оно вот как значит? Ну-ну…

– На Елисея не серчай, – словно угадал отчасти его мысли банник. – Он все сделал, как ты велел – никто из смертных не в курсе. Но от меня-то не укроешься! Колись, чей заказ: Яги, Кащея или, может, Мороза?.. Хотя нет, где ты, а где Мороз… Да и Яга бы к тебе нипочем не пошла, у нее до сих пор иные пути… Кащей, не иначе! Не худший вариант… Ладно, ничего не говори – мне, в общем-то, без разницы! – резко посерьезнев, избавил зампред Разбойника от нужды размышлять над ответом. – Я свое место знаю, в такие расклады не ввязываюсь! Да