class="p1">При этом, чтобы применить подобный конструкт, требовалось совершить множество вещей. Одна из них и самых сложных — связать тела двух носителей нужными плетениями.

Звучит просто. По факту же ты связываешь своё сознание с сознанием другого человека, вместе со всеми своими воспоминаниями и пережитым опытом. Чтобы провернуть нечто подобное, может уйти не один год. Да и требует участия сразу нескольких магов девятого или даже десятого круга.

Это одно из сложнейших заклинаний, которое вообще я знаю. И оно единственное, которое подходит под случившееся.

Что это может значить? Скорее всего, кто-то намеренно объединил наши души. Вопрос только: кто и с какой целью?

И чтобы ответить на этот вопрос, придётся через медитацию погрузиться в память бывшего носителя.

Не откладывая дело в долгий ящик, я сел на кровать и вошёл в свой разум. Всё привычно, как и много раз до этого. Только в этот раз, вместо уже давно структурированного пространства, где все мне известно, был полный хаос.

И мне предстояло с этим разобраться. Не дело это — Аналитику иметь хаос в собственном разуме.

Глава 3

Разум человека — его самая уязвимая точка. И для мага, если он, конечно, хочет добиться успеха, осознание этого факта ещё важнее.

Любую физическую рану или недуг можно исцелить. Неважно, будь это старая болячка или потерянная конечность.

Разница лишь в количестве усилий, прикладываемых для исправления проблемы.

С разумом так не получится. Один раз нанесённая ему рана останется с тобой навсегда. И всё, что с ней можно будет сделать, это только уменьшить нанесённый вред.

И поэтому, работа с разумом — крайне опасное дело. Ведь всего одна допущенная ошибка, и последствия будут довольно плачевны.

Самое безобидное, что может случиться — человек будет страдать от сильной боли всю оставшуюся жизнь. Без остановки. Она может быть тупой, острой, отдаваться звоном в ушах… В общем, будет очень неприятно, как минимум.

Боль будет настолько сильной, что мало кто выдерживал больше двух месяцев. Такие люди просто сходили с ума или просто умирали, или самолично обрывали свою жизнь.

Бывает и так, что человек становится слабоумным. Или овощем. Или просто лишается всех своих воспоминаний и становится пустой оболочкой. Последствий много, и ни одно из них не хотелось пережить на себе.

Поэтому мало кто добровольно соглашался стать Аналитиком, даже несмотря на столь редкую предрасположенность к этому направлению магического искусства, ведь львиная доля всех его способностей заключается в его разуме.

Насколько быстро он сможет обрабатывать информацию, контролировать эмоции и тело, а затем конструкты и плетения, которых надо знать больше сотни различных вариаций, чтобы уметь проводить быстрый анализ.

Всё это взаимосвязано и одно не могло работать без другого.

Взаимодействие с чужими конструктами и плетениями может нагружать разум до такой степени, что неподготовленный маг просто не выдержит и получит серьёзную травму.

Именно поэтому к вопросу подготовки разума и выстраиванию защитных структур походят маленькими шагами, так, чтобы после обучения маг не испытывал с этим потом больших проблем.

Даже мне, несмотря на признанный командованием талант к этому направлению, пришлось потратить на обучение более десяти лет. При этом это были адские тренировки — в лучшем случае четыре часа сна в день, полчаса на питание и полчаса на отдых.

Девятнадцать часов безостановочных тренировок, где разум нагружали так же серьёзно, как и тело.

А всё из-за того, что аналитик должен быть готов защищать свою жизнь, даже если у него не осталось запасов энергии.

Да и не везде надо использовать магию, где можно обойтись без неё — потому что в боевой обстановке никто не знает, когда тебе может понадобиться энергия.

И так больше десяти лет.

Это воспоминание настолько засело нерушимым монолитом в голове, что даже посреди всего хаоса мыслей в голове я отчётливо его помнил и знал, чем необходимо заняться в первую очередь.

Нечто подобное укореняется в подкорке самого организма, и никакими заклинаниями ты не сможешь заставить человека забыть этот отрезок времени.

И если с разумом всё более-менее понятно, что он собой представляет, и какие последствия может нести, то воспоминания стоят отдельного внимания.

Больше, конечно, этот вопрос относится к Менталистам, но Аналитики тоже проходят через схожее обучение, чтобы добиться лучших результатов.

Для начала надо понимать, что воспоминания делятся на два типа: обычные и яркие.

Под обычным воспоминанием в этом случае подразумевается маловажная информация для человека, который не придал ей никакого значения. Например, что ел человек три года, восемь месяцев и четыре дня тому назад.

Вряд ли он сможет сказать, если только тот день не запомнился ему ярким воспоминанием. Да и то, скорее всего, не в еде будет дело, и в итоге он всё равно про неё не вспомнит. Запоминаются совершенно другие вещи.

Например, день, когда у человека была свадьба. Или когда у него появился ребёнок. Смерть близкого.

Это не самое главное.

Главное, чтобы человек придавал этому большое значение. Тогда воспоминание станет ярким.

Только с этими знаниями можно описать, как выглядит творящийся хаос в моей голове.

Каждое воспоминание любого живого существа выглядит как струна, которая тянется к душе человека. Струны серого цвета — это обычные воспоминания. Золотые — яркие.

Серые струны человека переплетаются вокруг золотых, создавая собой единую систему, вокруг которых и строится личность человека. Иногда добавляются новые, иногда стираются старые, но сути это не меняет.

У Аналитика, как, собственно, и у Менталиста, все струны упорядочены. Это необходимо для того, чтобы за мгновения доставать из памяти воспоминания о тех или иных магических конструктах, и быстро принимать решения о том, как взломать чужое плетение.

В случае с моим текущим телом и разумом, дела обстояли, мягко говоря, плохо.

Передо мной предстал просто клубок струн. Демоны его знают, как с такой путаницей в голове я вообще мог здраво мыслить и рассуждать.

По идее, я сейчас должен просто пускать слюни, как идиот, а не рассуждать о высоких материях.

Лишь несколько золотых и серых струн тянулись как надо. Этого было очень мало, если смотреть на десятки тысяч подобных струн.

Тут работы не на один год… Впрочем, главное — его сейчас распутать и упорядочить, а то восприятие так и будет скакать на этапе «знаю или не знаю».

Эта двойственность ощущений будет только мешать мыслить здраво, а там за первыми упорядоченными связями подтянутся остальные.

С таким настроем я погрузился в работу.

Я мысленно, как можно бережнее, брал струны в руки и медленно, не торопясь распутывал клубок. Перед тем, как взять какое-то воспоминание, приходилось несколько раз все просчитать, чтобы не задеть при этом остальные.

Любая ошибка в моём случае могла стоить мне если и не жизни, то как минимум рассудка.

К части воспоминаний при этом я не имел доступа. Вернее сказать, они никак не реагировали на мои действия. Словно кто-то закрыл перед тобой дверь и сказал: «Ты кто такой? Я тебя не звал! Иди отсюда!»

Можно, конечно, было попытаться силой заставить их взаимодействовать со мной. Но в лучшем случае я тогда бы имел все шансы их полностью потерять. В худшем получить психологическую травму — играть с разумом опасное дело.

Похоже, это были именно те воспоминания, о которых говорил доктор. Что их стоит стимулировать знакомыми вещами.

Да и в целом осилить весь пласт чужих для меня знаний — не такое и лёгкое дело, через ассоциации или то, что было знакомо прошлому владельцу этого тела, будет проще до них достучаться.

Если это работает и с обычным человеком, то сработает и со мной. Тем более, эффект будет куда более значительный.

Решение этого вопроса я отложил на потом. К тому же другая часть струн стала реагировать на мои действия. Они яркими событиями проносились по моему сознанию.

В голове чередовались мои воспоминания и воспоминания Евгения Львова.

Вот моё. Я снова смотрю на лица наставников. Они довольные улыбаются. Моё обучение закончено. Меня посылают на войну. Я жажду мести. Я жажду смерти всему Альянсу,