некоторое время все молчали. Воин остановился, инквизитор отвернулся, а наёмница поглядывала то на одного, то на другого.

— Что будем делать? — наконец, не выдержала она.

Инквизитор бросил через плечо:

— Пойдём обсудим.

Троица отошла на другой конец прогалины. Менфис же прислонился к дереву, закрыл глаза и постарался отрешиться, чтобы хотя бы немного передохнуть, не думать о случившейся трагедии и почему воля Фреятрон, покровительницы Аландрии, судеб и всех магов воды, привела его к такой судьбе. Богиня завещала плыть по течению, но вовремя делать взмахи руками, чтобы не утонуть. Верную ли реку выбрал маг, когда бросился догонять шамана? Как бы там ни было, сейчас у него точно нет ни паруса, ни весла, чтобы что-то изменить. Можно лишь успокоиться и принять случившееся с достоинством.

Медитация спасала любого волшебника от упадка сил и излишней эмоциональности. Менфис сам не заметил, как начал привычно одними губами произносить молитвы Фреятрон и погрузился в отрешённое состояние.

— Итак, господин Менфис…

Волшебник вздрогнул, очнулся и поднял глаза на худощавого и холодного инквизитора.

— Мы действительно решили сперва проверить ваши слова, а затем уже возвращаться в Митсаль. Если вы говорите правду, то казнить вас на месте будет второй ошибкой. Аркен-Хар ценит волшебников и не может себе позволить просто так убивать всех одарённых направо и налево, пусть даже из другой страны, тем более, ваше преступление не доказано. Поэтому вы пойдёте с нами. Правда, без возможности пользоваться магией, уж не обессудьте.

Менфис смиренно склонил голову:

— Я благодарен вам. Мне равно нет пощады. Нет места в Аландрии. Патрис… — тут его голос предательски сорвался, и после судорожного вдоха маг продолжил: — Не уберёг его. Султан не простит. Но… войну нельзя допускать.

— Точно. И чем скорее двинем, тем лучше, — бросил Гордон. — Поднимайтесь, уважаемый.

Опираясь на дерево, Менфис поднялся. На удивление, после еды и воды у него даже появились силы держаться на ногах. Будь у него магия, он бы восстановил себе силы эффективнее… Но он не мог винить посланников лорда за меры предосторожности. Они делали всё правильно.

Группа снова двинулась по лесу. Один конвой для Менфиса сменился другим, немного более дружелюбным. По крайней мере, Виктория всячески старалась смягчить обстановку и принялась расспрашивать Менфиса о том, каково это — жить в Аландрии. Да и дорога оказалась не столь тяжёлой: выяснилось, что чуть поодаль от поляны троица оставила лошадей. Инквизитор скомандовал Менфису сесть позади него, волшебник без слов подчинился, только на вопрос о направлении прикинул стороны света по утреннему солнцу и уверенно назвал ориентиром видневшийся над деревьями горный пик. А затем, совершенно истощенный ночным переходом и переживаниями, помимо воли уснул, прислонившись к алому плащу.

К предгорьям они выехали спустя несколько часов. Совместной разведкой Гордон и Виктория обнаружили следы, которые вывели группу к пещере. Солнце только начало катиться к горизонту, когда они, спешившись поодаль и наблюдая за входом, решали, как именно зайти, чтобы не привлечь внимания.

— Я могу пойти вперед и подам знак, если на входе не будет караула, — предложила Виктория.

— А если там и вправду шаманские чары? Можешь и не вернуться, — покачал головой Махуд.

— Мы все не лыком шиты. Идёмте вместе.

— А господин Менфис? — с сомнением оглянулась на старика девушка.

— У него сапоги мягкие, тоже вполне может тихо двигаться. А почует шамана, нам скажет. Так, уважаемый?

— Так, — кивнул Менфис. — Скажу, если что чувствую.

— Решено. Идём. Тихо! — и Гордон двинулся вперёд, вытащив клинок из ножен.

Виктория с взведённым арбалетом направилась следом, Махуд же сперва мотнул головой Менфису, а сам пошел замыкающим.

Вход оказался чист. Однако, судя по всему, пещера была большой и глубокой. Почти сразу проход начал опускаться, и уже через несколько минут солнце перестало освещать группе путь. Шепотом помянув демонов, Махуд тронул простую серьгу в ухе, и над головой инквизитора загорелся небольшой белый огонёк.

«Магия Света, серьга из гранира, — отметил Менфис, — значит, в Аркен-Харе ещё остались артефакты, это отрадно».

Отряд продолжал неслышно двигаться вдоль гладких стен. Тишину нарушало только их дыхание и изредка из-под ног с тихим стуком укатывались мелкие камешки. В пещере было влажно и душно. Какое-то время пахло только мокрым камнем и мхом, но спустя примерно полчаса Менфис учуял шаманские травы вместе с духом баракорской магии. Он сказал спутникам, и они двинулись дальше ещё осторожнее. Тоннель теперь вел без уклона, прямой коридор уходил дальше в гору, лишь изредка поворачивая. Благо в нём не было ответвлений, иначе блуждать в лабиринте в темноте они могли бы долго.

Когда шаманский дух стал для Менфиса настолько густым, что хотелось зажать нос, они увидели отблески огня на влажных стенах. Махуд тут же погасил своего светлячка, все замерли. Судя по эху, за поворотом начиналась пещера, оттуда доносились негромкие песнопения.

Виктория знаками показала, что пойдет посмотреть, Гордон кивнул и пропустил её. Девушка осторожно подошла к повороту и выглянула. Затем пригнулась, шагнула туда и вернулась спустя минуту.

— Там есть площадка перед спуском в пещеру, можно подобраться ползком понаблюдать, — едва слышно проговорила она, приблизившись вплотную к мужчинам.

Гордон только кивнул и подал знак убрать оружие, привычным движением отцепил металлические наколенники, оставив лежать их в тоннеле, потом первым опустился на четвереньки и так скрылся за поворотом. Остальные последовали его примеру.

Проход действительно заканчивался почти плоской полукруглой площадкой, похожей на балкон, даже ограждённой валунами, будто перилами. А сбоку начинался спуск в глубокую пещеру размером не меньше четверти дворца султана. Подобравшись максимально осторожно к краю площадки, отряд увидел внизу огромный костер, на котором впору было жарить целого верблюда. Густой от трав дым достигал сводов, окутывая застывшие тут и там влажные сталактиты.

Пламя давало достаточно освещения, но вдоль стен в нескольких местах горели факелы, выхватывая сидящих на земле баракорцев. Вокруг костра плавными размеренными движениями, напоминающими скорее транс, чем танец, двигались несколько шаманов в набедренных повязках и масках с перьями. Один из них размахивал посохом, на конце которого горел зеленым огнем самоцвет, и напевал какие-то слова на баракорском. Как ни странно, рубленый, гавкающий язык при этом стал даже приятным на слух.

— Смотрите, там и вправду дети! — выдохнула рядом с Менфисом более остроглазая Виктория.

И тут он тоже заметил в дальнем конце пещеры три огромные клетки. Внутри жались друг к другу маленькие фигурки, в бликах пламени лишь изредка блестели их глаза. Двое баракорцев как раз открыли дверь одной из клеток. Фигурки вжались в заднюю стенку, как будто могли отшатнуться от рук воинов в тесном пространстве. Но